73 
Слугам он сказал:
– Я устал, пойду лягу в постель.
Слуги удивились. Они еще никогда не видели архиепископа таким тихим, смирившимся с судьбой. Казалось, его больше не интересовали ни государственные дела, ни научные эксперименты, прежде отнимавшие у него все свободное время.
Чуть погодя их господин попросил позвать священника.
– Мне плохо, – сказал он. – Чувствую, Господь скоро призовет меня к себе.
Слуги бросились выполнять его просьбу, а он, продолжая лежать в постели, предался воспоминаниям.
– Она великая королева, наша Изабелла, – пробормотал он. – Вся Кастилия охвачена огнем инквизиторских костров. Не сомневаюсь, ей удастся изгнать еретиков из ее королевства – не только еретиков, но и мавров. Она объявила им беспощадную войну.
Он закрыл глаза, а его губы все еще шевелились.
– А ведь если бы не я, она бы никогда не взошла на трон. Вот как несправедливо распорядилась судьба. Я лежу в этой постели, забытый всеми своими бывшими друзьями, а она без меня управляет страной. Ах, какую глупость я совершил!.. Не нужно было мне обижаться на Фердинанда и его отношение ко мне. Не нужно было так открыто негодовать из-за возвышения кардинала Мендозы, этого старого лиса. Теперь все только и ждут моей смерти, чтобы назначить его главой испанской католической церкви!
Из-под его ресниц потекли слезы.
– Да, глупо! Я привел ее на трон и думал, что смогу в любой момент свергнуть ее. Но я ошибался. Я не знал Изабеллы, не догадывался о силе ее характера. Но трудно ли тут было просчитаться? Когда еще под такой располагающей внешностью скрывалась такая недюжинная воля?
Он забылся сном, а когда проснулся, у его постели стояли священники. Они пришли, чтобы отслужить прощальную мессу.
Близился конец его бурной жизни.
Новость из Лохи застала Изабеллу в детской, куда она пришла навестить трехнедельную малютку Марию.
Потеря Альхамы напугала короля Гранады Абула Хасана, и во всем его королевстве был объявлен траур. Однако арабы недаром слыли воинственным народом. А кроме того, в прошлом они умели превращать поражения в победы.
Они выступили в поход и возле Лохи встретились с христианами.
Возможно, христианам вскружил голову успех, достигнутый в Альхаме. А может быть, они недооценили резервы и возможности своего врага.
В результате под Лохой они потерпели неслыханное поражение. Если бы к арабам вовремя подошло подкрепление из Гранады, то Абул Хасан вообще не оставил бы ни одного человека от армии Фердинанда.
Выслушав это известие, Изабелла ничем не выдала охватившей ее тревоги.
Она послала за кардиналом Мендозой и, когда он явился, пересказала ему полученную новость.
Он склонил голову, и они несколько секунд молчали.
Затем Изабелла сказала:
– Думаю, это событие мы должны воспринимать как предостережение, посланное нам свыше. До сих пор мы были слишком самоуверенны. Нам казалось, что своими победами мы обязаны нашим солдатам и их воинской доблести, а не Богу.
Мендоза бросил на королеву взгляд, который она истолковала как выражение полного согласия с ее словами. Однако на самом деле кардинал удивлялся ее способности видеть Божий промысел во всем, что с ней происходит.
Инквизиция свирепствовала во всей Кастилии. Во многих городах обстановка менялась чуть ли не после каждой ночи. Люди ходили по улицам, озираясь и стараясь не смотреть друг на друга. Никто не доверял соседу, все боялись доноса, по вечерам ожидали стука в дверь и зловещего оклика: «Именем инквизиции, откройте».
Тем не менее, когда он спрашивал у нее, что происходит с ее городами, она неизменно отвечала: «Их очищают от еретиков». Ей казалось, что, укрепляя в Испании инквизицию, она угождает Богу.
В конце концов она добьется всего, чего пожелает, размышлял Мендоза. Ее решительности и силе воли позавидовали бы многие мужчины. Но почему ей все так удается? Почему? Может быть, потому что она не задается вопросом об оправданности своих поступков. Она королева Изабелла Кастильская – следовательно, управляя страной, она исполняет волю Бога на земле.
– Мавры не раз доказывали нам свою силу, Ваше Величество, – сказал кардинал. – Я думаю, если бы Кастилией правила менее отважная и мудрая королева, задача, стоящая перед нами, была бы неосуществима.
Этот комплимент Изабелла приняла за чистую монету. Недаром Мендоза слыл самым галантным мужчиной при кастильском дворе. Конечно, ему не хватало честности и бескорыстности, присущих Талавере и Торквемаде, однако его общество было ей приятно, и она прощала ему и высокомерие, и образ жизни, который он вел. Все-таки он был мудрым человеком – словом, устраивал ее в качестве советника и доверенного лица.
73 
