86 
– Он наш пленник! – последовал ответ. – Когда еще нам удавалось захватить самого султана? И на что способна арабская армия, лишенная предводителя?
Маркиз возразил:
– У арабов есть двое других предводителей: Абул Хасан и его брат Эль Загал. Оба они показали себя более достойными воинами, чем Боабдил.
Наконец слово взял Фердинанд, и Изабелла мысленно одобрила его проницательность.
– В создавшейся ситуации решение напрашивается само собой, – сказал он. – Если Боабдил останется у нас, в Гранаде скоро установится всеобщее согласие, восторжествует порядок. На трон вернется Абул Хасан, и его брат поможет ему собрать новую армию. Тогда больше не будет противостояния старого и нового правителей, поэтому арабы будут вынуждены подчиниться Хасану. Но устраивает ли нас гражданский мир в Гранаде? Не благоразумней ли мы поступим, если будем способствовать разжиганию междоусобицы в стане наших врагов?
В комнате все еще роптали. Изабелла встала со своего кресла и подняла руку.
– Король прав, Боабдила нужно отдать арабам. С его возвращением гражданская война в Гранаде вспыхнет с новой силой.
– А кроме того, за его освобождение нам предлагают солидный выкуп, – улыбнулся Фердинанд. – Если Абул Хасан не увеличит ставку, мы согласимся на деньги, которые нам дает Зорая. Да поможет нам Бог сокрушить наших врагов.
В конце концов, совет согласился на предложение Фердинанда, после чего королевская чета и несколько наиболее знатных советников выехали в замок Баэна – подписывать договор с Боабдилом.
Наконец встреча состоялась. Приведенный в просторный холл замка, Боабдил хотел встать на колени, но Фердинанд удержал его, коснувшись рукой плеча.
– Королям не положено преклонять колена – ни перед кем, даже перед другим королем, – сказал он.
Они сели в приготовленные для них кресла.
– Думаю, вам повезло с матерью, – вкрадчиво произнес Фердинанд. – Не всякая женщина так заботится о своем сыне, как она.
– Это верно, – сказал Боабдил.
– Она так усердно хлопотала за вас, что мы с королевой решили удовлетворить ее просьбу.
– Да воздастся вам за ваше милосердие, – пробормотал Боабдил. – Своим благородным поступком вы окажете честь мне и всему народу Гранады.
Фердинанд этого не отрицал.
– Если вы примете наши условия, то сразу после получения выкупа мы позволим вам вернуться на родину. Ведь вы сдержите те обещания, которые дадите нам, не так ли? Боабдил кивнул.
– Со своей стороны мы обещаем в течение двух лет не вести военные действия на той части Гранады, которую вы провозгласите своим доминионом.
– Благодарю вас, Ваше Величество, – сказал Боабдил. – Не сомневаюсь, мои подданные оценят вашу доброту.
– Что касается наших подданных, то они вправе требовать за вас репарацию, – все тем же вкрадчивым тоном продолжал Фердинанд. – Ведь вы захвачены в плен на поле битвы, поэтому мой народ не захочет отпускать вас просто так, за обычный выкуп.
– Ваш народ можно понять, – согласился Боабдил.
– Ну, а если так, то мы потребуем вернуть нам четыреста рабов из числа христиан, каким-либо образом оказавшихся на вашей территории. Разумеется, за них мы не дадим никакого выкупа.
– Хорошо, мы вернем вам четыреста ваших бывших подданных.
– И кроме того, вы будете ежегодно выплачивать дополнительные двенадцать тысяч золотых дублонов – лично мне и королеве.
Боабдил вздохнул. Он заранее знал, что Фердинанд потребует денежную компенсацию за свое милосердие. Сумма оказалась чересчур уж велика – но Боабдилу приходилось соглашаться на нее.
– И последнее. Мы желаем иметь право свободного прохода через вашу территорию – для ведения военных действий против вашего отца и дяди.
Боабдил опешил, не поверил своим ушам. Неужели Фердинанд предлагает ему изменить родине? Правда, он и сам хотел объявить войну отцу – однако выступить в ней на стороне христиан он не решался.
Фердинанд осторожно добавил:
– Приняв наши условия, вы выйдете на свободу. Однако для осуществления дальнейших переговоров о судьбе вашего королевства я буду вынужден оставить у себя заложниками вашего сына и детей некоторых ваших приближенных. Видя их у себя, я смогу быть уверенным в том, что вы будете добросовестно следовать всем вашим обещаниям.
Это требование повергло Боабдила в отчаяние. Он не согласился бы на него, если бы не сознавал настоятельную необходимость своего скорейшего освобождения. Поколебавшись, он принял все условия, которые поставил ему Фердинанд.
86 
