74 
Но оказалось, что ему было тяжелее пережить такой случай, чем Брансену, и Гарибонд понял, что бедняга давно привык к оскорбительным выходкам людей. Снова и снова Гарибонд задним числом сожалел обо всех случаях, когда позволял Брансену уходить в Прайдтаун. Но мальчик всегда так настаивал на своих походах, так нетерпеливо ждал их, хотя за два или три года всего несколько раз он вернулся без грязи на одежде и крови на лице. В свете сегодняшнего происшествия Гарибонду стало окончательно ясно, что мальчик чаще всего страдал не из-за собственной неловкости.
Мужчина медленно помешивал кипящую похлебку и вспоминал своих давних друзей, Динарда и Сен Ви. Густая жидкость потихоньку бурлила в котелке, и след от ложки неизменно сглаживался; наблюдение за этим процессом заставило Гарибонда пристальнее заглянуть в собственную душу и свою жизнь. Он называл себя отшельником и сейчас припомнил все разочарования, приведшие его в это место. Решение поселиться в заброшенном уединенном домике на маленьком скалистом островке пришло не сразу. Оно выросло и укрепилось после целой череды бед, сопровождавших жизнь Гарибонда среди людей. Он вспомнил, что его сестра погибла от рук поври, а солдаты, как всегда опоздавшие ее спасти, больше были заняты празднованием победы, чем сочувствием его горю. В то время как он стоял на коленях над телом сестры, бравые воины веселились и спорили, кто сразил большее количество врагов.
– Да, тогда была совсем другая жизнь, – пробормотал он кипящей на огне похлебке.
Сожаления о прошлом быстро испарились, как и всегда бывало с Гарибондом, и он обратился мыслями к более приятным воспоминаниям, к Динарду и Сен Ви. Удивительно, как за сравнительно короткий срок женщина смогла настолько сильно затронуть его душу. И еще он с радостью думал о Брансене, этом неловком и искалеченном мальчике. Гарибонд не мог без смеха вспоминать, как раздражались люди, слушая сбивчивое заикание Брансена; для Гарибонда этот недостаток только незначительно замедлял процесс раскрытия некоего секрета. Так длительное ожидание поклевки на рыбалке делает улов еще ценнее, а после долгого ненастья солнечные день становится ярче.
Гарибонд оторвался от похлебки, чтобы взглянуть на мальчика. Брансен снова уткнулся в Книгу Джеста и осторожно переворачивал страницу. С тех пор как Гарибонд показал ему первые слова, а потом несколько часов посвятил урокам чтения, мальчик почти не расставался с книгой. По какой-то непонятной Гарибонду причине Брансен находил в этом занятии явное утешение. Поначалу у Гарибонда возникли опасения, что неловкий мальчуган испортит или порвет книгу, но вскоре стало совершенно очевидно, что Брансен как никто другой заботится о ее сохранности. После чего Гарибонд разрешил ему брать книгу в любое время и больше не заботился о состоянии реликвии, связанной с воспоминаниями о Сен Ви и Динарде.
В этот вечер они сели ужинать позднее чем обычно, и в комнате вкусно пахло только что сваренным супом и древесным дымком. Низкие тучи за окном ускорили наступление сумерек, и пришлось зажечь несколько свечей.
– Красивый почерк в этой книге, – заметил Гарибонд между двумя глотками. – Тебе, наверно, нравится разглядывать его завитушки.
На лице Брансена появилась смущенная улыбка.
– Скажи, это помогает тебе отвлечься от всего, что тебя окружает? – спросил мужчина. – Ты, вероятно, забываешь о том, что произошло в городе, когда разглядываешь затейливые буквы? Какие все-таки дураки эти солдаты!
Выражение лица мальчика немного изменилось, и на нем мелькнуло что-то похожее на растерянность. Несколько раз он пытался заговорить, и Гарибонду показалось, что причина его неудач не только в невозможности ясно произнести слова. Наконец Брансен положил на стол растопыренную пятерню ладонью вниз.
– Эт-т-то… б-б-бра… ть, – произнес он.
От усилий перевернуть ладонь и при этом не смахнуть со стола посуду рука Брансена задрожала. Гарибонд с любопытством склонил голову набок.
– А эт-т-то… п-по… лу… чать.
– Да, конечно, – спокойно отозвался Гарибонд и осторожно убрал руку Брансена со стола.
Он видел, что мальчик взволнован, а такое состояние обычно предшествовало совершенно непредсказуемым и порывистым движениям не только его рук, но всего тела. Гарибонду совсем не улыбалось смотреть, как миски с только что приготовленной горячей похлебкой будут летать по всей комнате.
74 
