Последние отзывы

  128  

— Можно я принесу тебе свой подарок сейчас? Уильям шепотом ответил ей, что он лучше подождет, потому что боится обидеть Георга.

Дороти сидела на постели, откинувшись на подушки и держа на руках маленького Августа. «Вот оно, настоящее счастье», —думала она.

Они поднялись рано, чтобы убедиться в том, что к приезду гостей все будет впорядке. Уильям потратил кучу денег на украшение дома: новые пилястры для зала и лампы, которые держал в клюве орел, и новые красивые лампы для столовой, которые он расположил около дверей я которыми очень гордился.

— Они явно заинтересуют Георга. Конечно, мы не собираемся тягаться с Карлтон-хаус или Павильоном, но я уверен, что он обратит на них внимание. И слуги великолепны вновых ливреях.

Его братья — Йорк иКент — предложили прислать свои военные оркестры, чтобы в парке звучала музыка, и Уильям с радостью принял это предложение.

В пять часов праздник начался приездом принца Уэльского, чья блестящая персона придавала величие и значительность любому торжеству. Вместе с ним приехали братья — Йорк, Кент, Сассекс и Кембридж, а также другие знатные особы. В то время, как оркестры исполняли ораторию Гайдна «Сотворение мира», гости прогуливались по парку, выражая восхищение прекрасным вкусом, с которым он разбит и украшен. Променад продлился около двух часов, и был прерван звонком, пригласившим гостей к обеду.

Во время прогулки по парку, принц Уэльский почти не отходил от Дороти, и, когда прозвенел звонок, он повел ее к столу. Он сел по правую руку от нее, герцог Йоркский — по левую. Принц Уэльский не смог бы более убедительно доказать, что воспринимает Дороти как свою невестку — герцогиню Кларенс. Уильям со слезами умиления на глазах наблюдал, как дружелюбно беседуют два самых дорогих для него человека. Сам он занял место за столом, расположенном на возвышении.

Принц Уэльский поддерживал непринужденную и остроумную беседу, между тем слуги подавали все новые и новые кушанья, а оркестр продолжал играть перед открытыми окнами столовой, выходившими в парк.

Во время застольной беседы Георг выражал восторг по поводу спектаклей, в которых выступала Дороти, со знанием дела говорил о театре, и ей было очень приятно обсудить достоинства пьес и артистов со знающим человеком. Ей импонировал более глубокий подход, который демонстрировал принц Уэльский, действительно разбиравшийся в театральном искусстве, в отличие от Уильяма, чьи суждения были, как правило, достаточно примитивны, но, глядя на своего возлюбленного, сидевшего напротив нее, она не переставала думать о том, что его любовь — самое большое счастье для нее.

Принц Уэльский выразил желание повидать детей, особенно Георга.

— Боюсь, они где-нибудь поблизости, — сказала Дороти. — Прислушиваются ко всему, что здесь происходит.

— Почему бы им не прийти... ненадолго... просто взглянуть на гостей и доставить гостям удовольствие посмотреть на них?

— Если они не помешают вашему Высочеству...

— Моя дорогая Дора! Мне помешают мои ненаглядные племянники и племянницы?! Да я обожаю их! Каждого из них!

Дороти подозвала одного из слуг и сказала, что принц Уэльский просит привести детей в столовую.

И вот они появились — все восемь, во главе с неустрашимым Георгом и Генри, маршировавшим по-солдатски, Софи, Мэри, Фредерик, Элизабет, Ольфус и Августа. Гости по примеру принца Уэльского приветствовали их аплодисментами. Дороти вдруг заметила, что плачет, но это были слезы гордости за детей. В самом деле, это была красивая и здоровая компания... Они подошли и приветствовали поклонами принца Уэльского, который нашел тему для разговора с каждым, а Ольфус почти преуспел в попытке сорвать с туфли принца бриллиантовую пряжку, но тот помешал ему, усадил к себе на колени и начал угощать сладостями со стола. Малыш отблагодарил его крепким поцелуем, чем доставил принцу явное удовольствие. Малышка Августа предпочитала наблюдать за происходящим, сидя у мамы на коленях, и все вместе они придавали торжественной церемонии неповторимое очарование.

Принц Уэльский спросил о самом маленьком, и Дороти послала слугу передать няне, чтобы она принесла младенца, и вот появился малыш Август, слегка перепуганный тем, что его вытащили из постели, и все выразили восхищение его прекрасными светлыми кудрями.

Уильям сидел, откинувшись, в своем кресле — гордый отец большого семейства.

  128