.
Очередная сказка о Золушке 
43 
— Вы хотите отдельный дом, с окнами на юг, около реки. Четыре или пять спален, три гостиные…
— С садом! — добавила Энджел.
— С садом, — покорно откликнулся агент и снова посмотрел сначала на Роури, потом на Энджел. — Какие-нибудь еще пожелания?
— Хорошо бы поближе к парку, — произнесла Энджел задумчиво.
— Близко к парку. — Он записал и это. — И вас зовут… — Агент не сказал «мистер и миссис». В наши дни… даже если клиенты с ребенком… Но он работал двадцать лет, и ни одна пара еще не казалась ему более женатой, чем эта. Хотя сейчас, кажется, вообще не принято жениться.
— Роури и Энджел Мандельсон, — хмуро ответил Роури.
Агент просиял.
— О, понимаю! Так вы женаты?
— Нет! — быстро вставила Энджел.
Агент казался ошеломленным.
— Брат и сестра? — спросил он, стараясь не смотреть на ребенка.
Энджел только посмеивалась, когда они вышли из офиса и направились к городскому парку.
— Что он должен был подумать? — Гордость Роури была серьезно задета тем, как поспешно Энджел опровергла предположение, что они муж и жена. И это все еще не давало ему покоя. — Хотя… меня это нисколько не интересует, — буркнул он в заключение.
— А почему ты сердишься?
— Я не сержусь.
— Конечно, сердишься!
Роури засмеялся, удивляясь, как легко он может отбросить все свои заботы, когда с ним Энджел.
— Хорошо, значит, так оно и есть.
— Ровно настолько, насколько ты осознаешь это!
Роури немного отстал и посмотрел, как она идет чуть впереди него. На Энджел были черный жакет и джинсы. Обыкновенные джинсы, но они так уютно облегали ее каждый раз, когда она выносила ногу вперед. Роури сглотнул и ускорил шаги.
— Ты не хочешь узнать, почему? — спросил он. Энджел взглянула на него из-под полей зеленой вельветовой шляпы, которая необыкновенно шла к ее глазам. Они вышли, чтобы купить одежду для Лоркана, но шляпа словно специально ждала ее, и Роури настоял на том, чтобы купить эту шляпу. Энджел получила огромное удовольствие, позволив это ему.
— Почему что? — спросила она, нахмурившись.
— Почему я сердился.
Вздернув носик, она повторила его слова.
— Меня это нисколько не интересует!
Роури улыбнулся и склонился над коляской, глядя на спящего Лоркана.
— Может, погуляем еще немного?
— С удовольствием. — Энджел наклонилась и поправила Лоркану голубой чепчик.
— Мы сможем купить большую коляску, когда у нас будет новый дом, — заметил он задумчиво. — И поставить ее на солнышке, как ты хотела.
В этот момент Энджел хотелось обнять его крепко-крепко, но она вовремя одумалась.
Ей нравилось, как все обстояло в данный момент. Она была довольна жизнью. Пожалуй, даже очень довольна, хотя и не старалась точно определить, чем именно.
Прошло две недели с тех пор, как они приехали в Лондон в ту холодную беззвездную ночь. Две недели, в течение которых она поняла, что любит маленького Лоркана все сильнее и сильнее с каждым днем. И еще она поняла, что очень трудно не разрешать себе такое же сильное чувство по отношению к его дяде…
Холодный ветер трепал их волосы, пока они шагали к Уимблдонскому скверу. Роури бросал взгляды на Энджел, размышляя о том, что жизнь имеет странное свойство идти совсем не так, как ты ожидал. А потом он подумал о Чаде и вздрогнул.
Как глупы и бессмысленны все рассуждения, решения оставить что-то на завтра. Ведь все знают, что завтра может так и не наступить.
Машина остановилась, пропуская их, и Энджел выкатила коляску на переход. Роури следовал за ней.
— Можно я задам тебе один вопрос? — спросил он вдруг, и Энджел отвернулась, понимая, что за этим последует.
Сжав ручку коляски, она ответила:
— Задавай.
Для человека, который всю свою жизнь только и делал, что задавал вопросы, этот вопрос оказалось очень трудно выговорить.
— Энджел, мне очень непросто…
Она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. Ему трудно! Она каждое утро просыпалась, думая, наступил ли тот день. Каждое неясное ощущение в желудке заставляло ее думать, что цикл начался раньше. И когда оказывалось, что тревога была ложной, она испытывала безотчетную радость.
— Это непросто и для меня, Роури, — тихо сказала Энджел.
Он затаил дыхание. Как ему хотелось, чтобы никогда не было смерти Чада и того всплеска страсти — ничего, совсем ничего. Кроме Лоркана. Дети — это невероятно трудная работа, но больше он не сможет жить без этого крошечного человечка. Никогда.
43 
