Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
20 
II
- Можжевельника запах сладкий
- От горящих лесов летит.
- Над ребятами стонут солдатки,
- Вдовий плач по деревне звенит.
- Не напрасно молебны служились,
- О дожде тосковала земля:
- Красной влагой тепло окропились
- Затоптанные поля.
- Низко, низко небо пустое,
- И голос молящего тих:
- «Ранят тело твое пресвятое,
- Мечут жребий о ризах твоих».
1914
* * *
- Тот голос, с тишиной великой споря,
- Победу одержал над тишиной.
- Во мне еще, как песня или горе,
- Последняя зима перед войной.
- Белее сводов Смольного собора,
- Таинственней, чем пышный Летний сад,
- Она была. Не знали мы, что скоро
- В тоске предельной поглядим назад.
1917
* * *
- Мы не умеем прощаться, —
- Все бродим плечо к плечу.
- Уже начинает смеркаться,
- Ты задумчив, а я молчу.
- В церковь войдем, увидим
- Отпеванье, крестины, брак,
- Не взглянув друг на друга, выйдем…
- Отчего все у нас не так?
- Или сядем на снег примятый
- На кладбище, легко вздохнем,
- И ты палкой чертишь палаты,
- Где мы будем всегда вдвоем.
1917
Утешение
Там Михаил Архистратиг
Его зачислил в рать свою.
Н. Гумилев
- Вестей от него не получишь больше,
- Не услышишь ты про него.
- В объятой пожарами, скорбной Польше
- Не найдешь могилы его.
- Пусть дух твой станет тих и покоен,
- Уже не будет потерь:
- Он Божьего воинства новый воин,
- О нем не грусти теперь.
- И плакать грешно, и грешно томиться
- В милом, родном дому.
- Подумай, ты можешь теперь молиться
- Заступнику своему.
1914
* * *
- Лучше б мне частушки задорно выкликать,
- А тебе на хриплой гармонике играть,
- И, уйдя, обнявшись, на ночь за овсы,
- Потерять бы ленту из тугой косы.
- Лучше б мне ребеночка твоего качать,
- А тебе полтинник за день выручать,
- И ходить на кладбище в поминальный день
- Да смотреть на белую Божию сирень.
1914
Молитва
- Дай мне горькие годы недуга,
- Задыханья, бессонницу, жар,
- Отыми и ребенка, и друга,
- И таинственный песенный дар.
- Так молюсь за Твоей литургией
- После стольких томительных дней,
- Чтобы туча над темной Россией
- Стала облаком в славе лучей.
1915
* * *
- «Где, высокая, твой цыганенок,
- Тот, что плакал под черным платком,
- Где твой маленький первый ребенок,
- Что ты знаешь, что помнишь о нем?»
- «Доля матери – светлая пытка,
- Я достойна ее не была.
- В белый рай растворилась калитка,
- Магдалина сыночка взяла.
- Каждый день мой – веселый, хороший,
- Заблудилась я в длинной весне,
- Только руки тоскуют по ноше,
- Только плач его слышу во сне.
- Станет сердце тревожным и томным,
- И не помню тогда ничего,
- Все брожу я по комнатам темным,
- Все ищу колыбельку его».
1914
* * *
- Столько раз я проклинала
- Это небо, эту землю,
- Этой мельницы замшелой
- Тяжко машущие руки!
- А во флигеле покойник,
- Прям и сед, лежит на лавке,
- Как тому назад три года.
- Так же мыши книги точат,
- Так же влево пламя клонит
- Стеариновая свечка.
- И поет, поет постылый
- Бубенец нижегородский
- Незатейливую песню
- О моем веселье горьком.
- А раскрашенные ярко
- Прямо стали георгины
- Вдоль серебряной дорожки,
- Где улитки и полынь.
- Так случилось: заточенье
- Стало родиной второю,
- А о первой я не смею
- И в молитве вспоминать.
1915
* * *
- Ни в лодке, ни в телеге
- Нельзя попасть сюда.
- Стоит на гиблом снеге
- Глубокая вода.
- Усадьбу осаждает
- Уже со всех сторон…
- Ах! близко изнывает
- Такой же Робинзон.
- Пойдет взглянуть на сани,
- На лыжи, на коня,
- А после на диване
- Сидит и ждет меня,
- И шпорою короткой
- Рвет коврик пополам.
- Теперь улыбки кроткой
- Не видеть зеркалам.
1916
* * *
- Вижу, вижу лунный лук
- Сквозь листву густых ракит,
- Слышу, слышу ровный стук
- Неподкованных копыт.
- Что? И ты не хочешь спать,
- В год не мог меня забыть,
- Не привык свою кровать
- Ты пустою находить?
- Не с тобой ли говорю
- В остром крике хищных птиц,
- Не в твои ль глаза смотрю
- С белых, матовых страниц?
- Что же кружишь, словно вор,
- У затихшего жилья?
- Или помнишь уговор
- И живую ждешь меня?
- Засыпаю. В душный мрак
- Месяц бросил лезвие.
- Снова стук. То бьется так
- Сердце теплое мое.
1915
20 
