25 
Котильон окончился. Зазвучал вальс.
— Потанцуем? — спросил Бевил.
Я удивлялась сама себе. Не будь я так околдована этим вечером, присутствием Бевила, своим новым обликом, не случись тех мгновений в круглой комнате, я бы просто смутилась и пробормотала, что не танцую. Но я грезила наяву; я позволила Бевилу вывести меня в центральную часть залы; может быть, я и хромала, но этого не было заметно: пышная юбка скрывала мой недостаток — во всяком случае, я так думала. И вот я танцую с Бевилом. Я не хочу сказать, что танцевала очень хорошо. Да и Бевил не был прирожденным танцором. Но я танцевала, а в зале было столько пар, что один шаг не в такт ничему не мешал, — я словно летела на крыльях счастья навстречу новой, прекрасной жизни.
Еще до того как окончился танец, Бевил предложил мне отправиться в гостиную, где накрыли ужин. Там он усадил меня за стол, а сам ушел, вернувшись через какое-то время с подносом и двумя бокалами шампанского. Я пила шампанское в первый раз, и после него голова у меня закружилась еще сильнее. Я мельком увидела Гвениан с Хэрри Леверетом, но они были настолько поглощены друг другом, что едва ли меня заметили.
После ужина мы вышли в сад. Бевил взял меня за руку, мы прошли по залитой лунным светом траве и устроились под деревом: за стеклянными дверями мелькали тени танцоров, из открытых окон доносилась музыка.
— Понял! — неожиданно воскликнул Бевил. — Платье! Я сообразил, где я видел его раньше.
— И где же?
— В Менфрее.
— О, — неопределенно отозвалась я, припомнив слова Гвеннан о том, что они с братом нашли этот сундук много лет назад. Но неужели в памяти Бевила осталось это платье…
— Ну да, — взволнованно продолжал он. — Так и есть. Сетка для волос… и это платье. Точь-в-точь вы, но она, разумеется, без маски.
— Кто?
— Эта дама на портрете, в Менфрее. Я покажу ее вам… в ближайшие дни. Когда это случится? Вы должны обязательно приехать в Менфрею, чтобы я показал вам ее. Вы приедете?
— Да, — сказала я.
— Теперь я спокоен. А то я ужасно боялся, что вы исчезнете, когда часы пробьют полночь, и я никогда больше вас не увижу. Но вы ведь мне пообещали, правда?
— Да.
— Когда?
— Завтра, — проговорила я. — Завтра я найду вас и попрошу показать портрет.
Он сжал мою руку:
— Я верю, что вы сдержите обещание.
— Расскажите мне об этом портрете.
— Та дама была хозяйкой Менфреи когда-то давным-давно. Она моя прапрапрапрабабушка — или надо добавить еще несколько «пра». Но ваше платье — полная копия того, в которое одета она. Словно вы сошли прямо с холста.
— Я бы с радостью на нее посмотрела.
— Завтра, — заявил Бевил. — Вы обещали.
Мне хотелось остановить время, задержать, стрелки часов не двигались, но я видела, что гости уже потихоньку собираются в зале для последнего танца, после которого в полночь будут сброшены маски. Мне надо было исчезнуть раньше. Я не хотела, чтобы Бевил, сняв с меня маску, в изумлении воскликнул: «Хэрриет!»
А кроме того, что будет, если меня увидит отец!
Сегодня мне хотелось остаться прекрасной таинственной незнакомкой.
Мы влились в поток гостей, торопившихся в бальную залу. Леди Менфреи, оказавшаяся рядом с нами, спросила о чем-то Бевила, и, как только он повернулся к пей, я, воспользовавшись случаем, юркнула в боковой коридор. Без двенадцати двенадцать я уже сидела на галерее.
Я видела, как он вошел в залу, постоянно оглядываясь и настойчиво всматриваясь в толпу. Бевил искал меня!
Гвеннан влетела в мою комнату без пяти двенадцать. Я уже думала, что ее застукают, но в ее духе было все делать в самый последний момент.
Она вся сияла, щеки ее горели.
— Что за бал, просто чудесный! — закричала она. — Ничего лучшего в жизни не видела.
Я ехидно напомнила ей, что она и была-то всего на одном балу, так что выбор не велик.
И мы посмеялись вместе. Я стала другой на этот вечер. То, что случилось со мной, было не менее чудесным, чем у Гвеннан.
В ту ночь я почти не спала — просто лежала в постели, вспоминая все, что произошло на балу. Один раз я даже встала, зажгла свечу, взяла со столика платье, приложила его к себе и посмотрела на себя в зеркало. Да, оно правда что-то со мной делало. Даже посреди ночи я была другой… таинственной… и даже привлекательной. Да, такая девушка обратит на себя внимание. Я не была красива; даже рассеянный свет свечи не мог меня одурачить до такой степени, но в моем лице крылось некое средневековое очарование, которое нужно было лишь подчеркнуть цветом платья и его старинным покроем.
25 
