32 
— Ш-ш-ш! — зашипела миссис Элтон и стала бормотать молитву.
Бетси последовала ее примеру, но то и дело запиналась. Потом, почувствовав, что она уже в состоянии противостоять злу, решила дать волю своим чувствам:
— Это просто ужас! Как я смогу поднять на нее руку? Думаю, тогда рука у меня сразу онемеет. На моего отца ведьма наслала такую болезнь. Прямо будто громом небесным поразило, упал и больше не сказал ни словечка. Мы знали, что его сглазили, он разговаривал по дороге с одной старухой. Мы вскипятили в котле над огнем его мочу. Покуда она кипела, у ведьмы все нутро жгло. Мы знали, что она явится, чтобы помешать нам, как только моча закипит. И явилась какая-то, невесть кто. Мы повесили ее. Она умерла, но успела заколдовать отца на всю жизнь. Он так никогда и не смог говорить.
— Ой, миссис Элтон, вы меня пугаете.
— Будешь пугаться, когда рядом с нами живут ведьмы.
— Однако… как же мог хозяин… Ведь он же умный человек… джентльмен… Как мог он такое сказать?
— Есть на свете шибко умные. Им что-то стукнет в голову, и они начинают чудить. Ты помнишь ту ночь, когда мы собрались испытывать старуху Лэкуэлл? Помнишь? Ведь это он тогда остановил нас.
— Помню, как же… — ответила Бетси.
— Это у него все от книг. Вовсе зачитался.
Тамар знала, что они говорят о ней. Она злобно смотрела на них, пытаясь напугать их огнем своих черных глаз.
Жизнь изменилась, но ее сила осталась при ней, и она не собиралась расставаться с ней без боя.
Однажды, когда ей было ведено стирать пыль с мебели, она зашла в кабинет хозяина. Туда никому не позволяли входить, кроме Джошуа, но Тамар провела там однажды два дня и две ночи и потому решила, что ей необязательно подчиняться общим правилам.
Больше всего ее в этой комнате интересовали книги. Она тайком полистала одну-две из них, но буквы были для нее загадкой, как она ни вертела их. Тамар рассердилась, потому что власть значила многое для нее. Она думала, что если заглянет в книгу и попросит сатану помочь ей, то сумеет все понять.
В кабинете никого не было, она поспешно подошла к книжному шкафу, открыла одну книгу наугад и уставилась на буквы.
Но и на этот раз она ничего не поняла. Она с досадой захлопнула книгу. Ее желание научиться читать было как прежде желание смыть свою грязь и стать чистой.
Ричард вошел в кабинет и, увидев девочку, рассердился.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он строго.
— Смотрю, — ответила она.
— Разве тебе не говорили, что сюда нельзя входить? — холодно сказал он.
— Нет, другим говорили, а мне не запрещали.
— Никому из тех, кто работает в кухне, сюда входить не позволено. Пожалуйста, уходи.
Ее сердце сильно колотилось, но она смело стояла перед ним.
— Вы умный, — сказала она, — и не годится, чтобы ваша дочь не знала, что написано в книгах.
Он засмеялся, и она поняла, что он больше на нее не сердится.
— Ты хочешь сказать, что желаешь научиться читать? И думаешь, ты сможешь?
— Если захочу.
— Ты не должна забываться только потому, что я позволил тебе работать на кухне.
— Не годится, чтобы ваша дочь не умела читать, — упрямо повторила она.
— Глупости! — возразил он. — Очень немногие девушки… знатного рода, а не бастарды, как ты, обучаются грамоте.
— Может, они не хотят. А если бы хотели и у них хватило бы ума, то выучились бы.
— А ты настойчива, Тамар, — сказал он. Она ослепительно улыбнулась, поняв, что ее слова заинтересовали его.
— Послушай, если бы тебя заставили учиться читать, ты бы возненавидела это занятие. Это нелегко.
— Я люблю учиться. Я выучилась всему, чему Гранни учила меня.
— Это не то же самое, что слушать болтовню старой женщины.
— Старые мужчины болтают так же, как старые женщины.
Он сурово посмотрел на нее и вдруг расхохотался.
— Так ты считаешь меня стариком?
— Вы не очень молодой.
— И ты хочешь, чтобы я научил тебя читать?
— Я — ваша дочь, вы всем это сказали, не годится, чтобы я не знала, что в этих книгах написано.
Он подошел к ней и пристально посмотрел ей в лицо.
— Послушай, я покажу тебе, что ты никогда не выучишься читать.
Она улыбнулась.
— А я покажу, что могу выучиться.
— Приходи ко мне каждое утро, я буду заниматься с тобой один час целую неделю. А к концу недели ты поймешь, что не сможешь выучиться ни читать ни писать.
— И писать тоже? — радостно воскликнула Тамар.
— Нечего улыбаться, я очень нетерпелив и терпеть не могу тупиц.
32 
