Последние отзывы

  34  

Последнее обстоятельство, с горечью думала Кайлоран, красноречиво говорило не столько о потере памяти, сколько о качестве их отношений.

— Позволь, я помогу тебе, — сказала она, видя, как он неловко пытается протолкнуть руки в рукава свитера. Но он начал отталкивать ее руки.

— Я сам могу одеться.

— Пока не можешь. Ты всегда такой упрямый, Адам?

— Нет, дорогая. Это ты упрямишься.

Их глаза встретились, и взгляды сомкнулись на один долгий момент. Он назвал ее ласковым словом, и уже не один раз.

— Да, — медленно заговорила она. — Я и на самом деле очень упрямая.

— Ты думаешь, что я сказал это не случайно? Ко мне возвращается память? — заволновался он.

Она улыбнулась:

— Очень похоже на то. А теперь прекрати волноваться и не думай ни о чем. Я повезу тебя домой…

— Ты командуешь мной, как строгая медсестра, — пожаловался он, думая, где же его дом и кто он вообще такой.

Дом оказался совсем другим, не таким, каким представлял его Адам. Это был великолепный особняк, окруженный огромным прекрасным садом.

— Вот здесь я и живу? — озадаченно спросил он, когда машина, шурша колесами по гравию, подъехала к главным воротам.

— Ты живешь здесь не всегда, — терпеливо объясняла она, так как доктор велел ей упрощать понятия. Но ведь Адам действительно проводил здесь недели вместе с ней, значит, это правда.

— С тобой? Она кивнула:

— Да, со мной, хотя мы не являемся мужем и женой.

Почему? — про себя удивился он.

Выйдя из серого тумана комы, он новыми глазами смотрел на жизнь и видел все в ярких красках. Ему казалось, что никогда прежде он не встречал женщины, равной по красоте Кайлоран.

— У тебя есть квартира в Лондоне, — продолжала она, вглядываясь в его глаза и пытаясь увидеть в них искорки воспоминания. — В Кенсингтоне.

Он верил всему, что она говорила, но видно было, что не мог вспомнить ничего.

— Ну, хорошо, идем со мной, — после небольшой паузы сказала она, соображая, какое обращение подойдет лучше всего. Уместно ли, например, назвать его «дорогой» или «любимый». Она называла его так, когда он был в коме, но более для себя, чем для него. Однако в данное время такая вольность была бы, пожалуй, неоправданна. Она должна помочь ему вернуть память, показывая вещи такими, какими он видел их до несчастного случая. — Ты очень устал, — прошептала она, обнимая его за талию. Взглянув ему в лицо, она отметила темные тени под глазами и новые, незнакомые морщинки.

Автоматически он попытался оттолкнуть ее руку:

— Я сам…

Она не обратила внимания на его слова и, зная, как он сейчас слаб, еще крепче взяла его под руку. Он неохотно подчинился ей, и они вошли в дом.

Она попросила Мириам подать чай с булочками в библиотеку, где в камине уже ярко горел огонь. Она решила, что все должно быть в традиционном английском духе, может быть, это всколыхнет его память. Именно так все было, когда они возвращались после прогулки верхом. Они садились у камина и пили чай.

Кайлоран украдкой взглянула на него, чтобы увидеть его реакцию. Видно было, что он изо всех сил старается что-то вспомнить. Почувствовав, что это ему не под силу, он раздраженно тряхнул головой и сел в глубокое кресло перед камином.

— Что положить тебе в чай, Адам? — спросила Кайлоран, беря в руки серебряный чайник.

— Только лимон, пожалуйста, — не думая, ответил он. Заметив ее улыбку, он спросил: — Что такого смешного я сказал?

— Ты всегда раньше пил чай с лимоном.

— Выходит, в моих мозгах еще что-то осталось, — заметил он сухо.

Она улыбнулась.

— Во всяком случае, у тебя сохранилось чувство юмора.

— Значит, оно у меня было?

— Временами проявлялось. — Она уже хотела поддразнить его, но вовремя спохватилась. Доктор не велел утомлять его, а значит, и дразнить. — Хочешь сэндвич?

Он отрицательно покачал головой:

— Я не голоден.

Кайлоран кивнула, не собираясь настаивать, но, глядя на него, такого бледного и слабого, совсем не похожего на ее прежнего, полного жизни Адама, она ужасно хотела накормить его как можно вкуснее и обильнее.

— Как хочешь, — только и сказала она.

Адам выпил чаю. Ему нравилось в этой комнате: так мирно, уютно и спокойно. Вот только голова… Ее будто зажали в тисках, чтобы навсегда выдавить все воспоминания прошлого, включая лица знакомых людей, окружающие предметы и даже самого себя.

  34