Особенно,... 
90 
— Мадам Диана хочет улучшить планы нашей славной королевы?
— Возможно, месье де Шабо, — сухо ответила Диана на вопрос, заданный надменным тоном. Де Шабо показал себя однажды дураком; она была уверена, что он готов сделать это снова. Ему следовало понять, что он уже был на плохом счету у короля; неуважительное обращение с любовницей короля усугубит его положение.
Диана повернулась к Катрин.
Катрин сказала:
— Я хотела изменить южный фасад и возвести девять арок, спроектированных Томасом Боэром… кажется, тридцать лет тому назад.
Королева едва сдерживала свою ярость. Шенонсо много значил для нее. Она спасалась от унижений, с головой уйдя в работу. Сейчас бушевавшие в Катрин эмоции зазвучали в ее голосе.
В разговор вступила Маргарита; эта умная женщина умела интересно высказываться почти на любую тему. Она была добрым человеком и всегда радовалась, видя оживление на обычно бледном лице королевы. Свое суждение высказал Монморанси. Но хитрый де Гиз догадывался, к чему все идет, и помалкивал.
— В самое ближайшее время я займусь Шенонсо, — сказала Катрин. — Я приглашу лучших художников. Разобью в саду клумбы, построю живописные гроты и фонтаны.
Момент был подходящим. Диана произнесла:
— Я искренне надеюсь, что вы почтите Шенонсо своим присутствием, как только у вас появится желание.
Катрин отвела свой взгляд от Дианы. Только еле заметное дрожание века выдало чувства королевы. Она улыбнулась, с трудом сдерживая желание броситься вперед и одной пощечиной стереть с лица своего врага невозмутимую очаровательную улыбку.
Унижение было жестоким, горьким. Диана знала, как сильно Катрин любит Шенонсо; она намеренно заставила королеву продемонстрировать свой энтузиазм, ее желание заявить о своих правах на замок. Затем в присутствии придворных Диана дала ей понять, что ее желание мало что значит по сравнению с волей истинной королевы Франции.
Никогда еще, подумала Катрин, я не испытывала такой сильной ненависти к этой женщине. Даже когда наблюдала за ней в Сент-Жермене сквозь отверстие в полу.
— Что это значит? — сказала Катрин. Она ненавидела себя за свою неуверенность. Катрин заметила насмешку в хитрых глазах Франциска де Гиза; в глазах Маргариты застыл ужас; де Шабо явно сочувствовал королеве.
— Король великодушно подарил мне замок Шенонсо, — сообщила Диана. — Этим подарком он выразил свою признательность за важные услуги, оказанные государству моим покойным мужем.
Нельзя было не восхититься спокойствием, с которым королева продолжила обсуждение своих планов относительно Шенонсо после того, как она поздравила Диану с тем, что она владеет одним из красивейших замков Франции.
Да, итальянские женщины умеют сохранять достоинство в любой ситуации, подумала Диана.
Придет день, и мадам де Пуатье заплатит по всем счетам, сказала себе Катрин. Ничто не будет забыто.
— Месье, вы сегодня грустны.
Во время танца, в котором партнеры постоянно менялись, Ги де Шабо на несколько мгновений оказался возле королевы.
Он склонил голову.
— Верно, — сказал де Шабо, — но я надеюсь, что мое состояние не обидит ваше королевское величество.
— Мы бы предпочли видеть улыбку на ваших губах.
Он улыбнулся.
— Не натянутую улыбку, — сказала Катрин.
Они приблизились в танце друг к другу, и она воспользовалась этим, чтобы шепнуть ему на ухо:
— Не печальтесь, месье. Всегда есть выход.
Ги де Шабо несколько секунд смотрел в глаза королевы; ему показалось, что он видит ее впервые. Ее губы улыбались, глаза сохраняли невозмутимость. Однако, подумал он, в ней таится нечто… еще не раскрывшееся полностью… она напоминает змею. Нет, ерунда. Тревога, страх за свою жизнь будоражат мое воображение.
Он не понял значения ее слов; она увидела это по выражению его лица.
— Вы боитесь де Вивонна, — шепнула она. — Не стоит этого делать. Выход есть.
Теперь они удалились друг от друга, и шептать было невозможно. Сердце де Шабо забилось чаще. Он действительно боялся. Он не был трусом, но считал, что всякий человек, глядя в глаза смерти, имеет право на страх. Ему предстояло померяться силами с де Вивонном в смертельной схватке. Он получил от него вызов, и король Генрих дал разрешение на эту дуэль, некогда запрещенную Франциском по просьбе Анны д'Этамп. Де Вивонн был лучшим фехтовальщиком Франции, сражаться с ним означало сражаться со смертью.
90 
