Особенно,... 
99 
А мадам де Монпансье жаждала отмщения. Она любила старшего брата больше всех на свете. Генрих де Гиз был главой их дома, его надеждой, и никто не мог его заменить.
Другой брат, кардинал Гиз, был убит в те же дни. А можно ли ожидать, что такая гордая семья будет безучастно наблюдать, как убивают ее сыновей?
От горя мадам де Монпансье не находила себе места. Душевную боль немного унимала только кипучая деятельность во имя Лиги. Она организовывала шествия и процессии по улицам Парижа, поднимала людей против короля, и в этом ей сопутствовал такой большой успех, что король не решался вступить в город. А Монпансье благодарила святых за то, что Париж остался верен человеку, которого называл своим королем. Столица была сердцем Лиги, поэтому мадам де Монпансье считала, что Париж – это и есть Франция.
Но она жаждала личной мести. Должна пролиться кровь короля. Ей не будет покоя, пока ему не воздастся смертью за смерть.
В своем доме на улице Турнон мадам де Монпансье ждала гостя. Она передала ему приглашение, написала, как ее найти, но не хотела, чтобы кто-то видел, как он войдет в дом, кроме одной служанки, которой можно было доверять, и как затем из него выйдет.
Как герцогиня и предполагала, этот человек пришел. И хотя она была готова к его необычному виду, все же по ее телу пробежали мурашки, когда он предстал перед ней в промокшей сутане с капюшоном, полностью закрывающим лицо.
– Умоляю вас сесть, – сказала она. – Надеюсь, никто не видел, как вы вошли?
– Только одна женщина, которая меня впустила.
– Вот и хорошо. Не помолиться ли нам сначала?
Монах кивнул, и они вместе опустились на колени перед иконой в темном углу комнаты. Герцогиня подумала, что он никогда не поднимется с колен, и пожалела, что предложила помолиться. Наконец положила руку ему на плечо и напомнила:
– Ну, нам надо поговорить.
Он повернул к ней диковатые глаза и произнес:
– Я не полу ил прощения.
– Можете получить, я же вам говорила.
– Я повинен в тяжком грехе… когда был в монастыре. Нарушил обет…
Она кивнула.
– Это большой грех… на небеса вам не попасть… если вы не искупите его.
– Я никогда не смогу. Никогда не смогу. Мой грех слишком велик.
– Сможете, если совершите поступок, который угоден Богу.
Он поймал ее руку, его глаза замерцали, расширились.
– Какой поступок, мадам? Скажите мне.
– Именно за этим я вас и позвала. Даю вам шанс попасть на небеса и избежать адского пламени. Вы готовы меня выслушать?
– Скажите мне, скажите, что я должен сделать?
– Вы слышали о Лиге? Знаете, что король Франции вступил в сговор с гугенотами? Знаете, какая участь ждет гугенотов, когда они предстанут перед Господом?
Он поежился:
– Меня ждет такая же участь.
– О, еретики и грешники! Ваш грех, пожалуй, более тяжкий, потому что вам было ведомо слово Божье, но вы его забыли. Гугеноты невежественны. Они не будут страдать так, как дети Божьи, которые его забыли.
Монах начал колотить себя руками в грудь:
– Скажите мне, что я должен сделать.
– Король убил величайшего вождя католиков и должен умереть. Весь католический мир знает, что он должен умереть. Убив его, вы обретете надежду на спасение.
Монах издал глубокий вздох.
– Вы слышите меня? Он кивнул.
– В Священном Писании сказано: «Не убий».
– Эта жертва необходима. Вы убьете не человека, а дьявола.
– Прольется кровь.
– Жак Клеман, – прошептала герцогиня де Монпансье, – вам будет дано спасение.
Король Франции находился в Сен-Клу, Наваррский – в Медоне, а целью их устремлений был Париж.
Генрих III из Сен-Клу мог видеть столицу, и в J его сердце поселялась печаль оттого, что этот такой красивый город должен стать местом боев. Но выхода не было – король должен защитить себя от Майенна и его сестры.
Было первое августа, прошло уже восемь месяцев со дня убийства Гиза. Король находился у себя в кабинете, когда прибыл слуга и сообщил, что какой-то монах просит встречи с ним.
– Приведите его ко мне, – велел король.
– Сир, – сказал слуга, – он прибыл из Парижа. Говорит, что принес письмо от графа де Бриенна.
– Приведите его ко мне, – повторил король. Однако слуга колебался и, когда король спросил почему, ответил:
– Стража говорит, что его не надо пускать к вашему величеству.
– Не пускать? А что это за человек?
– Маленький, голодного вида. Монах, сир. Король расхохотался:
99 
