с удовольствием перечитала 
20 
И наконец ребенок родился.
Генрих растолкал женщин, стоявших у кровати; ему хотелось поскорей взять малыша в свои руки.
Мальчик! Торжество Генриха было полным.
— Настоящий гражданин Беарна! — воскликнул король. — Какой другой ребенок родился под пение матери? Скажите мне! Что вы делаете с моим внуком? Он — мой. Я назову его Генрихом; его ждет великое будущее. Дайте его мне! Дайте его мне! О… погодите.
Он достал золотую цепь и обернул ее вокруг шеи своей обессилевшей дочери. Улыбнувшись ей почти нежно, он вложил в ее руку золотую коробочку.
Генрих Наваррский забрал малыша у женщин и завернул его в подол длинной мантии. Он отправился с мальчиком в свои личные покои, громко крича:
— У меня родился внук. Овечка принесла льва. Благословенного льва! Мой внук! Генрих Наваррский, тебя ждет большое будущее.
Придя в себя после родов, Жанна почувствовала на шее цепочку и попыталась открыть маленькую золотую коробочку. Но она оказалась запертой. Отец не дал ей ключ и ничего не сказал о нем.
Жанна поняла, что он не хотел, чтобы она прочитала документ до его смерти. Она не узнает, какое наследство ждет ее и сына; ей придется довольствоваться надеждой.
Жанна рассердилась; отец провел ее; постепенно злость ослабла. Отец совершил типичный для него поступок. Формально он выполнил свое обещание. Ей осталось только унять собственное нетерпение.
Тем временем Генрих Наваррский любовался внуком. Он провел по его губам долькой чеснока — гасконским противоядием. Затем приказал слугам:
— Дайте мне вина.
Когда ему принесли вино, он налил его в личный золотой бокал и дал новорожденному отпить жидкость. Малыш сделал глоток; дед, повернувшись к слугам и придворным, засмеялся от радости:
— Он — настоящий гражданин Беарна!
Интерес Генриха Наваррского к внуку не исчерпался в день его рождения. Король решил, что мальчик не должен расти изнеженным баловнем; чтобы этого не случилось, его следует отдать на воспитание жене простого работника.
Генрих тщательно выбирал женщину; он сказал ей, что, если здоровье ребенка ухудшится, ее постигнет суровая кара. Мальчика нельзя баловать, заявил король Наварры. Он и его дочь будут навещать маленького Генриха. Мальчика не стали пеленать; с ним обращались, как с сыном работника, за исключением того, что он всегда ел досыта. Бедная Жанна Фуршар, напуганная громадной ответственностью, приняла ее с гордостью — она не могла ответить отказом. Пока в их семье находится принц, они будут иметь вдоволь еды. Все знали о том, что за мальчик живет в скромном доме. Рядом разместилась охрана, состоявшая из наваррских гвардейцев.
Маленький Генрих рос сильным, закаленным — таким хотел видеть внука его дед. Но король Наварры недолго радовался этому. Меньше чем через год, готовясь к войне с Испанской Наваррой, король умер во время эпидемии, разразившейся в провинции.
Жанна стала королевой Наварры; она без промедления сделала Антуана королем.
Только теперь Жанна впервые засомневалась в муже — не в его верности ей, а в наличии у Антуана государственного склада ума. Прежде он казался ей самим совершенством.
Наваррой сейчас правила женщина; король Франции, не желавший иметь возле франко-испанской границы маленькое королевство, удаленное от Парижа на значительное расстояние, задумал обмен территориями. Он вызвал Антуана в столицу. Король Наварры почти согласился на эту акцию. Лишь узнав, что для ее осуществления, согласно завещанию Генриха Наваррского, требуется согласие Жанны, он решил посоветоваться с супругой.
Антуан поспешил к ней, чтобы сообщить о предложении короля Генриха; выслушав мужа, Жанна пришла в ужас. Они впервые всерьез поссорились; не умевшая контролировать свой язык женщина назвала Антуана глупцом, едва не угодившим в ловушку.
Между супругами появилась холодность, причинявшая боль Жанне. Антуан умел быстро приходить в себя после поражений. Именно тогда Жанна обнаружила в себе дипломатические способности. Она поехала в Сент-Жермен и встретилась там с королем Франции, хотя Антуан предупреждал ее о том, что она подвергнет себя опасности. Король мог удержать Жанну в качестве заложницы до обмена территориями. Но Жанна, знавшая, что наваррцы никогда не покорятся королю Франции, с помощью тонкой дипломатии убедила Генриха в том, что она сама согласилась бы на обмен, если бы его приняли ее подданные. Она заявила, что, если такого согласия не будет получено, королю Франции не удастся усмирить Наварру. Генрих понял мудрость ее слов и отправил Жанну назад, чтобы она проверила лояльность ее народа. Она оказалась права; она знала, что может положиться на своих подданных. Вернувшись в Пау, она с гордостью увидела демонстрацию; люди заявляли, что не признают иного правителя, кроме Жанны.
20 
