Последние отзывы

  181  

— По рыбе и я скучаю, — призналась Андреа. — Даже соленой треске была бы рада, вот уж никогда бы не подумала!

— Рыбу здесь продают только в виде котлет и «пальчиков», — проворчал Кардью. — Соленую треску я, знаешь, как ел? Клал сверху копченую ветчину. Пробовала когда-нибудь? Одна из наших девочек ездила на север и вернулась оттуда с таким рецептом.

— Дороти хоть иногда приезжает? Ужин тебе приготовить, в театр вместе сходить?

— Дороти лучше помрет, чем в Лондон поедет. Терпеть не может чертову столицу. Грязно, душно, маньяки всякие. Лично ее вполне устраивает деревня, остальное мои проблемы, вот оно как. Обидно, конечно. Очень уж я тут одинок. Джин-тоник, паста болоньез и опера на пластинке.

Они угостились пастой и салатом, открыли первую бутылку красного, затем вторую. Разговор сам собой сползал к работе.

— Мы думали, стоит избавиться от этих засранцев, Берджесса и Маклина, и пятидесятые наши. Думали, карта поперла, только все это был дешевый фарс, и Джордж Блейк тем временем скармливал КГБ все наши берлинские дела, а Ким сидел в Лондоне и сдавал местных агентов. Одурачили нас, как детишек. Хрущев как-то говорил Кеннеди: обменяемся списками шпионов и убедимся, что в обоих списках одни и те же имена. Так оно и есть. Еще капельку джину, дорогая?

Он щедро подлил в стаканы. На верхней губе Мередита заблестел пот. Здорово он разогнался.

— Зато теперь разработаны меры безопасности, — заговорила Андреа. — Администраторов не допускают к оперативной работе. Заперли нас по кабинетам. Никто не знает, чем занимается сосед.

— Да ведь не в этом проблема. Как всегда, не то дерево облаивают. Через административный отдел никакая информация не просачивалась. Оперативники — вот ведро дырявое. Мы сидим по кабинетам, завязав глаза и заткнув уши, не смея и пальцем шелохнуть, а нас в очередной раз пропускают через сито, как в начале шестидесятых. Я бы мог порассказать тебе… Я чуть ли не единственный, кто в ту пору сохранил статус «десять красный». А сколько голов полетело! Куча народу досрочно вышла на пенсию, двоих-троих арестовали. Выпотрошили Компанию, можно сказать, уже и не дышит почти.

— Что-то я тебя в архиве не видела, — подначила Андреа. — Совсем не пользуешься своим высоким статусом.

— Не люблю копаться в бумагах. Не мой стиль. Никогда не был книжным червем, не то что Спек. Он любит свои папочки с цветными полосочками. Это для него дом родной. Он-то и разработал новую систему, раздал нам чертовы карточки. Каждый понедельник с утра первым делом обходит нас и сообщает кодовый шифр на неделю. Лично я даже запомнить чертовы цифры не могу. Один раз он сказал нам число, а сам забыл перенастроить замок. Никто не мог открыть, Спек вообразил, что произошла утечка информации, доложил по начальству, и на нас снова спустили собак. Правда, потом извинился, слегка пришибленный ходил наш старина Спек. И поделом ему.

Они допили вино. Кардью поставил «Волшебную флейту», налил себе виски, Андреа бренди. Остановившись перед электрическим камином, Мередит принялся дирижировать невидимым оркестром. Каждые полчаса горлышко бутылки с виски целовалось с краем его стакана, и после третьей порции он ссутулился, скорчил мрачную гримасу и прокаркал:

— Колокола! Колокола! — И вновь подлил себе спиртное, стараясь отвлечь гостью от очевидного факта: он был уже сильно пьян.

Андреа допила бренди и поднялась уходить. У двери Кардью задержал ее, прижал ее пальто к себе, как ребенка, захлопал ресницами — опьянение уже не скрыть.

— Не хочешь осчастливить старика? — намекнул он и, не дожидаясь отказа, торопливо ответил самому себе: — Нет-нет-нет, глупо было и спрашивать. Нос к ветру… корму к ветру… как бишь там… Сам не знаю, что говорю. Не обращай внимания. Всегда высоко ценил тебя, Анна. Да… очень ты мне нравилась. Очень, очень нравилась. Очень-очень.

— Пожалуйста, отдай мне пальто, Мередит.

— Ох, прости, прости. Конечно, бери его. Совсем я его удушил.

Он помог ей надеть пальто и, прощаясь, поцеловал ее в щеку — нелепый, целомудренный, но очень слюнявый поцелуй.

— Замчательно, — пробормотал он, тяжело приваливаясь к стене.

В понедельник утром — наступила вторая неделя января — Андреа сидела в кабинете Кардью как раз в тот момент, когда явился Спек с новым шифром от кодового замка. Абсурдное зрелище: взрослый человек что-то шепчет на ухо другому взрослому человеку, для верности сложив лодочкой ладонь. Как только Спек вышел из комнаты, Кардью записал цифры в блокнот.

  181