Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
55 
Конечно, она очень ценила красивые вещи и понимала в них толк. Старинные подсвечники, восточные ткани, гравюры, ларцы, иконы древнего письма и т. д. то и дело появлялись в ее скромном жилье, но через несколько дней исчезали. Не расставалась она только с такими вещами, в которых была запечатлена для нее память сердца. То были ее «вечные спутники»: шаль, подаренная ей Мариной Цветаевой, рисунок ее друга Модильяни, перстень, полученный ею от покойного мужа, – все эти «предметы роскоши» только сильнее подчеркивали убожество ее повседневного быта, обстановки: ветхое одеяло, дырявый диван, изношенный узорчатый халат, который в течение долгого времени был ее единственной домашней одеждой.
То была привычная бедность, от которой она даже не пыталась избавиться.
Корней Чуковский.
Из «Воспоминаний об Анне Ахматовой»
* * *
- Сама Нужда смирилась, наконец,
- И отошла задумчиво в сторонку.
Февраль 1966
* * *
- И все пошли за мной, читатели мои,
- Я вас с собой взяла в тот путь неповторимый.
(19 апреля 1962)
Москва
Это написано для вас,[47] это вам почему-то пришло в голову в великолепном марте 1962 показать мне (м.б. в последний раз) сквозь беспощадное солнечное сияние страшный фон моей жизни и моих стихов: от разбойной чудовищной могилы царевича Алексея (под лестницей на колокольню), петровской безыконной столовой в «домике», до пруда, куда в 1917 году бросили труп Распутина, и что я тоже узнала от вас. И пустые окна Мраморного Дворца («Там пью я с тобой ледяное вино») и угол Марсова Поля, откуда не хочет и не может уйти моя поэма, и ворота, в которые мы входили, чтобы по крутой подвальной лестнице сойти в пеструю, прокуренную, всегда пахнувшую хорошими духами и немного таинственную «Собаку» (см. Последние полчаса в «Собаке» 1941), и два окна в Михайловском Замке, которые остались такими же, как в том году… и за которыми еще убивают Павла (Дому сему подобает святыня Господня в долготу дней – надпись на фронтоне – ныне снята).
…и семеновские казармы, где все еще, кажется, не кончилась зверская расправа, и страшная могила царевича Алексея за двумя какими-то полуподвальными дверьми – под лестницей на колокольню (чудное место для усыпальницы наследника престола), и Фонтанный Дом – целая симфония ужасов от тишайших (шёпоты лиц, погибших 20 лет тому назад, и выстиранной «на смерть» рубашки) до мировых – 14 августа 1946 – военные прокуроры, ночные звонки, арка Штаба, где судили сына, и первый Летний сад, благоуханный, замерший в июльской неподвижности, и Летний под водой (1924), и Летний, изрезанный зловонными щелями (1941), и Марсово Поле, плацпарад, где ночью обучают новобранцев (1915) (барабан), и Марсово – огород, уже разрытый, полузаброшенный (1921) и под тучей вороньих крыл, и ворота, откуда вывозили на казнь народовольцев, и дом Мурузи, где я в последний раз видела Николая Степановича, и я сама в тюремных очередях (как трехсотая с передачею…). Все это – мой Ленинград. И друзья, превратившиеся в мемориальные доски… и Соловьевский переулок, куда мы не переехали из-за войны 1914 (как щелочка чернеет переулок…), и меблированный дом «Нью-Йорк» (против Зимнего Дворца), где меня писал Натан Альтман (портрет в карцере секретной кладовой Русского Музея) и откуда я через окно 7 этажа выходила (чтоб видеть снег, Неву и облака), и шла… по карнизу…
…и все это после… пяти больниц… где сны были обычны и банальны, а действительность напоминала только 1002-ую ночь…
Анна Ахматова. Из «Записных книжек»
* * *
- Ржавеет золото, и истлевает сталь,
- Крошится мрамор – к смерти все готово.
- Всего прочнее на земле – печаль
- И долговечней – царственное слово.
1945
ПЕСНЯ О ПЕСНЕ
- Она сначала обожжет,
- Как ветерок студеный,
- А после в сердце упадет
- Одной слезой соленой.
- И злому сердцу станет жаль
- Чего-то. Грустно будет.
- Но эту легкую печаль
- Оно не позабудет.
- Я только сею. Собирать
- Придут другие. Что же!
- И жниц ликующую рать
- Благослови, о Боже!
- А чтоб Тебя благодарить
- Я смела совершенней,
- Позволь мне миру подарить
- То, что любви нетленней.
23 мая 1916
Слепнево
ХРОНИКА ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА АХМАТОВОЙ АННЫ АНДРЕЕВНЫ[48]
1889
11(23) июня у инженер-капитана 2-го ранга Андрея Антоновича Горенко и его жены Инны Эразмовны (в девичестве Стоговой) родилась дочь Анна. Место рождения – дачное предместье Одессы. 1891
47
К кому именно обращена эта исповедальная проза – неизвестно. Скорее всего, образ адресата – собирательный, хотя не исключено, что имеется в виду Павел Лукницкий.
48
За основу данной краткой летописи принята подробная «Биохроника», составленная М. Баженовым (Анна Ахматова, «Узнают голос мой…», М., «Педагогика-Пресс», 1995).
55 
