113 
Так он и поступил, и вот теперь она соблазнила Томаса Лайнома – честного и рассудительного нотариуса.
Ричард доверял ему и хотел сохранить дружбу с ним. Кроме того, Анна часто говорила о Джейн, ее беспокоило то, что именно он запрятал ее в тюрьму. Анна была бы довольна, если бы он сделал для Джейн что-нибудь хорошее. В конце концов, Джейн всего лишь глупая женщина, за которой просто надо следить.
Он положил руку на плечо Лайнома.
– Ты ведешь себя как глупец, милый Томас, – проговорил он. – Но если человек ведет себя подобным образом и намерен жениться… мы не будем становиться на его пути.
Лайном преклонил колено и поцеловал протянутую ему руку.
– Ваша светлость добры ко мне. Ричард сурово улыбнулся.
– О, мой друг, возможно, в скором времени ты не будешь так думать. Может статься, тогда ты пожалеешь, что я не ответил тебе отказом.
– Ваша светлость щедры, и мое самое большое желание – служить вам верой и правдой.
Ричарду нравились такие проявления преданности.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил он. – Но, милый Томас, я хотел бы, чтобы ты немного подождал. Именно потому, что я считаю тебя своим другом, мне хотелось бы вначале убедиться в хорошем поведении этой женщины. Я напишу обо всем милорду канцлеру Линкольну. Он побеседует с тобой, и если ты все равно будешь настроен по-прежнему и если это не противоречит законам Святой Церкви, тогда дело за тобой, мой друг, а я умываю руки.
– А если я оплачу ее долги, Ваша светлость… Ричард махнул рукой.
– Тогда она получит наше помилование. Но, прошу тебя, не торопись. Подожди, пока это дело не получит одобрение церкви и пока Линкольн не поговорит с тобой.
Лайному позволили уйти. «Не должно быть никакой задержки», – убеждал он себя. Он весь горел желанием поскорее осуществить свой план. Миссис Браунер может начинать генеральную уборку. Он мечтал о том моменте, когда приведет Джейн в свой дом. Каким восхитительным он ей покажется после Ладгейта! Но он не должен, конечно, забывать, что она жила и во дворцах.
Однако случилось нечто такое, что отсрочило исполнение его планов.
У короля было несколько друзей, которым, как он полагал, можно доверять. И наибольшим доверием пользовался герцог Бекингем. Однако Ричард забыл о том, что в жилах Бекингема тоже текла королевская кровь. А герцог, напротив, всегда помнил об этом. «Кто бы мог подумать, – постоянно спрашивал он себя, – что на троне окажется Ричард Глостерский? Стоило одному умереть, а другому оказаться незаконнорожденным, и человек, у которого почти не было никаких надежд, смог захватить корону».
Бекингем, конечно, был всего в нескольких шагах от трона. Но Генрих Тюдор, граф Ричмонд, энергичный и честолюбивый, находившийся в изгнании в Бретани, имел еще больше оснований для этого. У него руки чесались захватить трон.
Что ж, Бекингем может подождать. Он не отличался решительностью и признавал силу Ричарда. Мысль об измене никогда бы не посетила его, если бы Ричард не допустил ошибку, отдав ему на попечение епископа Мортона.
Мортон, епископ Илийский, будучи членом Совета, был арестован во время казни Гастингса. Ричард проявил снисходительность к епископу и, вместо того чтобы отправить его в Тауэр, отдал на попечение герцога Бекингема, в замке которого к нему относились как к гостю, а не как к заключенному. Для хитрого Мортона было проще простого вычислить характер Бекингема, которого он считал надутым, как индюк, болтливым, как обезьяна, и готовым кукарекать, как петух. Герцог был податливым материалом в руках умного епископа.
Мортон знал, где находится Дорсет; знал он и как вступить в контакт с Генрихом Тюдором. Но все эти люди, включая самого епископа, были или узниками, или изгнанниками. Им нужна была помощь от кого-то, кто был вне подозрений. На эту роль замечательно подходил человек, которому Ричард по своей наивности поручил епископа.
Как легко оказалось посеять зерно недовольства!
– Милорд герцог, у вас вид короля. Меня это не удивляет, ведь вы же, если я не ошибаюсь, королевских кровей?
Герцог с важным видом расхаживал по комнате, воображая себя королем Англии. А почему бы и нет? Разве епископ не знает, что он происходит из рода Эдуарда III?
– В самом деле? Я не знал этого, но заметил по лицу Вашей светлости.
Герцог стал частым посетителем покоев епископа. А Мортон продолжал:
– Я не из тех, кто борется против того, что установил Господь. Вы, милорд герцог, благородный человек. Судьба нашей страны многое значит для вас. Но что это я говорю? Я глупый старый человек. Простите меня. У меня одно желание – уйти от политики и посвятить себя Господу и моим книгам. И все же видеть нашу любимую страну, стонущую под… под… Однако я что-то разболтался.
113 
