65 
– Люди хотят славы, – сказал он. – Они хотят слышать такие названия, как Креси и Ажинкур. Сейчас они озадачены, но не беспокойтесь, Эдуард усмирит их. Ему стоит только улыбнуться, чтобы выудить деньги из их карманов.
– Народ, несомненно, будет рад, что мужчины вернулись домой целы и невредимы.
– Вот именно, и даже не вспомнит о деньгах, которые отдал королю. Эдуард может смягчать сердца людей с такой же легкостью, с какой он добивается расположения у женщин.
– Война во Франции изменила его. Он выглядит на десять лет старше, чем на самом деле.
– Слишком уж вольготной была жизнь в Париже. Ну и к тому же лихорадка. Она изнуряет и более молодых людей.
Танец окончился, и начался другой. К своему огорчению, Джейн обнаружила, что не в состоянии отказать Гастингсу, пригласившему ее на следующий танец.
Лицо Гастингса было измученным, глубоко запавшие глаза смотрели печально. Он по-прежнему наблюдал за Джейн с потаенным желанием; теперь ее удивляло, почему она всегда боялась его. Она убеждала себя, что по-прежнему ненавидит его, но при этом обнаружила, что ее страх был отчасти притворным, потому что ей действительно была лестна преданность этого человека. Она нуждалась в веселье. Ей было просто необходимо блеснуть своим умом в разговоре с Дорсетом и помучить Гастингса, возможно оттого, что король вернулся домой совсем не тем ее возлюбленным, каким уезжал во Францию.
Она увидела, что Гастингс рассержен, – и явно потому, что наблюдал, как она танцевала с Дорсетом.
– Джейн, это самый счастливый момент в моей жизни за долгие четыре месяца, – сказал он.
– Разве вам не понравилось во Франции?
– Ты знаешь, мне не может нравиться, когда нас двоих разъединяет водное пространство.
– Ручаюсь, у вас там было предостаточно развлечений.
– Я постоянно думал о тебе.
– Хватит об этом, мне это не доставляет удовольствия.
– Может быть, тебе больше нравится слышать подобные слова от Дорсета?
Она вспыхнула:
– Вы дерзки, милорд.
– Просто я хотел бы предупредить тебя, что Дорсет – самый большой распутник при дворе.
Теперь рассердилась Джейн. Она сглупила, позволив ему заметить, что увлеклась Дорсетом.
– С каких это пор, сэр, – сказала она, – вы сложили с себя этот титул и передали его другому?
– С тех пор, как я полюбил тебя так, что ничто другое не радует меня.
Джейн улыбнулась.
– Не обманывайте себя. Это возраст, а не верность безжалостно заставляет вас уступить дорогу Дорсету.
Гастингс ужасно рассердился:
– Настанет день, и ты будешь жалеть об этом.
– Итак, вы продолжаете устраивать заговоры против меня?
– Я это делаю для твоего же блага.
– Ну, это было очевидно с самого начала, с того момента, когда вы замыслили мое похищение.
– Ты, наверное, никогда не забудешь этого безрассудного поступка?
– Никогда! И если мне представится случай отплатить вам, ручаюсь, я это сделаю.
– Ты, такая добрая к другим, столь жестока ко мне? Почему?
– Потому что я ненавижу вас. Потому что я всегда ненавидела вас.
– Утешительно узнать, что я тебе, по крайней мере, не безразличен. Наступит день, когда ты придешь ко мне, и в этот день ты станешь мудрой женщиной.
– Возможно, вы и не самый большой распутник при дворе, но наверняка вы самый большой фат.
– Я должен гордиться, Джейн, потому что я тот человек, которого ты однажды полюбишь. Король стареет, и ты не сможешь долго любить его.
– Как вы смеете!
– Ты выдала себя, Джейн. Научишься ли ты когда-нибудь быть благоразумной? Дорсет не может предложить тебе ничего, кроме красивой внешности… и страданий. Я старше, но я могу любить тебя глубоко и нежно. Джейн, не забывай меня.
– Я никогда не забуду вас… никогда не забуду мою ненависть к вам.
– Тебе не следовало так долго танцевать с Дорсетом. Король не спускал с тебя глаз.
– А я вижу, что он не спускает глаз с меня и Гастингса, – сделала она ответный выпад. – Я поняла ваш намек и постараюсь не танцевать с вами слишком долго.
Она села рядом с Эдуардом, и они вместе долго наблюдали за танцующими.
– Я видел, ты танцевала с Дорсетом. Будь осторожна, Джейн. – Он потрепал ее по руке. – У этого молодого человека репутация такая же порочная, как…
– Как ваша собственная, – засмеялась Джейн. – Нет, милорд, при дворе нет никого, кто бы сравнился в этом с королем.
Он рассмеялся, однако быстро вновь стал серьезным.
65 
