93 
Сейчас, когда она суетилась вокруг него, они то и дело замирали и улыбались друг другу, восхищенные своей близостью, от души смеялись без видимой причины, просто от переполнявшего их счастья.
– Джейн, я должен поторопиться, – сказал он с неохотой, – не то я опоздаю.
– Ты не опоздаешь. Барка уже ждет тебя у ступеней.
– Я не могу заставлять герцога ждать.
– О, он достаточно терпеливый.
– Терпеливый, но не всегда.
– Но, милорд, вы так умны, что сумеете наилучшим образом объяснить свое опоздание.
– И что же, по-твоему, я должен сказать ему? Милорд герцог, прошу прощения за мое опоздание? Но Ваша светлость задержались бы сами, если бы вам пришлось прощаться с самой прекрасной женщиной в мире?..
Они с наслаждением посмеялись, как смеются счастливые люди.
– Не оправдывайтесь передо мной, сэр, – со смехом сказала Джейн. Вдруг она стала серьезной, обвила его руками и вгляделась в его лицо. – Уильям, порой мне становится очень тревожно.
– Тревожно? Но почему, Джейн?! Ей-богу, бояться нечего. – Он нежно поцеловал ее. – Я очень скоро вернусь. Выглядывай и жди, когда подойдет барка. Я вернусь прямо к тебе.
– Но ты едешь в Тауэр, а мне никогда не нравилось это место. Оно навевает непреодолимую тоску. Я помню, как маленький Эдуард говорил, что в его стены замуровывали маленьких детей. Я знаю, что я глупая, но мне бы очень хотелось, чтобы эта встреча состоялась не в Тауэре.
– Ты не должна тревожиться, любимая. Клянусь, что скоро вернусь. Не нужно бояться, эта встреча была намечена несколько недель тому назад.
Она посмотрела на него с серьезным видом:
– Еще до того, как ты перешел на другую сторону? Он засмеялся.
– Послушай, Джейн. Правда на нашей стороне. Мы не замышляем измену. Мы боремся за права Эдуарда V. Бояться Тауэра должны только предатели.
– Только предатели? Через ворота предателей прошло очень много невинных людей, Уильям!
– Как непохоже на тебя впадать в уныние, и я не позволю тебе этого. – Он приподнял ее и поцеловал. – Ну же, Джейн, поцелуй меня. В полдень я уже буду с тобой.
Она поцеловала его и спустилась с ним к барке.
– Обернись и помаши мне рукой, Уильям, – попросила она. – Смотри не забудь.
– Забыть тебя, любимая? Я никогда не мог тебя забыть, и ты хорошо об этом знаешь.
Он уехал. Она наблюдала, как лодочник везет его вниз по реке, по направлению к Тауэру. Гастингс помахал ей рукой. Джейн продолжала стоять на берегу, не отрывая глаз от барки. Вдалеке виднелась крепость, нависшая над городом подобно огромному стражу. Она вздрогнула и подумала, что, может быть, и Анна Невилль сейчас наблюдает, как Ричард направляется на Совет в Тауэр.
Гастингс откинулся в барке, думая о Джейн, с нетерпением ожидая того времени, когда сможет вернуться к ней. Странно, что он ощущает такое волнение. Любовь омрачала его жизнь многие годы, и теперь наконец он наслаждался ею. Он смотрел на разбросанные тут и там вдоль берегов реки цветники. В них цвели прекрасные розы, ведь это был месяц роз. Он улыбнулся, глядя на желтые цветки зверобоя, который разросся столь буйно, что оплетал более слабые стебли, вытягивая из них соки. В этом году и трава казалась зеленее, и деревья, густо усыпанные листвой, еще прекраснее. Никогда прежде он не сознавал, насколько красив этот город. Хотя, возможно, он никогда и не был таким красивым, как сейчас. Наверное, этот год он запомнит навсегда, как первый год своего союза с Джейн, год действительно знаменательный не только для него, но и для всего Лондона.
Он подумал о будущем: его ждут счастливейшие годы жизни, потому что Джейн принесла ему такой глубокий покой и удовлетворение, о которых он никогда и не мечтал. Нежная, самозабвенная любовь в сочетании со страстью, большой жизненный опыт, позволявший им отлично понимать друг друга, – вот к чему они пришли теперь. Он придумал милую историю о себе и Джейн. Это был восхитительный любовный роман, полный печали, непонимания и ошибок. Они любили друг друга с самого начала, но тогда он этого не знал. Молодой и горячий, он воображал, что испытывает к ней те же чувства, что и к другим, и этим он настолько разочаровал ее, что она потянулась к Эдуарду. Это так легко понять. Великолепный Эдуард был самым могущественным человеком в стране, обаятельным и неотразимым. Однако все это время она по-настоящему любила Гастингса. Приятная мысль.
Но вот уже величественные серые башни бросают тень на залитую солнцем поверхность реки; барка быстро домчалась, и пока лодочник пытался привязать ее, Гастингс выпрыгнул на берег, поднялся по мокрым, скользким ступеням и поспешно направился в зал заседаний.
93 
