126 
…Пока он доехал до поселка городского типа, подобных версий набралось десяток; но после разговора с частником, содержавшим фотосервис, от них пришлось отказаться.
Звали частника Таращенко М. И., о чем сообщала табличка на прилавке. Это был низенький, лысый, худосочный мужичок, понимавший в жизни только одну формулу: «Деньги — товар — деньги — товар — деньги…»
— Что ты хотел? — встретил он Столетника, появившись из кабинки с пластиковым стаканом кофе в руке.
— Хотел кое-что у тебя узнать, — не остался в долгу детектив, предъявив удостоверение. Мужик в руки удостоверение не взял, но наклонился и прочитал все, что там было написано. — Не бойся, я не налоговый инспектор.
— А у меня налоги уплачены, я могу спать спокойно. — Он повернулся к клиенту спиной, постоял у окна. — Тебе пленку проявить или фотоснимки отпечатать?
Евгений скрестил руки на груди, облокотился о прилавок и с усмешкой дождался, когда хозяин сервиса удостоит его вниманием.
— А сколько стоит то и другое?
— Сколько кадров и какого формата?
— Тридцать шесть. Формат… — Евгений посмотрел на образцы под стеклом, выбрал средний: — Вот такой?
— Шестьдесят девять, — нехотя произнес хозяин и, с хрустом смяв опустевший стаканчик, выбросил его в корзину.
— Я заплачу семьдесят, если ты ответишь на несколько моих вопросов.
— А если не отвечу?
— Тогда не заплачу.
Альтернатива должна была разрешиться в пользу Евгения.
— Ну? — поводив глазками по сторонам, шагнул Таращенко к стойке.
— В среду двадцать второго апреля ты работал?
— А если работал, то что?
— Ты должен помнить человека, который проявлял у тебя пленку «Кодак» на тридцать шесть кадров в первой половине дня.
Фотограф наморщил лоб, уголки его губ опустились, отчего лицо приобрело брезгливое выражение: «За кого ты меня принимаешь?»
— И что там было?
— Женщина.
— Одна?
— Нет, тридцать шесть!
Хозяин снова выдержал паузу — не столько для того, чтобы вспомнить, сколько, чтобы выбрать тактику поведения.
— Ну, был такой мотоциклист, — буркнул он. — Между прочим, сотню положил.
— За снимки? — оживился Евгений.
— Снимков он не заказывал. За то, чтобы я на твои вопросы не отвечал.
Евгений понял, положил обещанные семьдесят рублей, вынул из нагрудного кармана сложенную пополам двадцатидолларовую купюру и показал хозяину:
— В условиях рыночной экономики допускается здоровая конкуренция, Таращенко Мэ И, — объяснил свои намерения. — Если мы договорились — продолжим разговор, если нет — будешь давать показания полковнику МУРа Каменеву бесплатно.
Кто такой Каменев, Таращенко не знал, но все же предпочел не иметь бесплатных отношений с МУРом.
— Не пугай, я пуганый, — сказал для порядка. (О том, что он «пуганый», Евгений уже догадался: на безымянном пальце его правой руки синел наколотый перстень). — Чего ты хочешь спросить?
— Почему мотоциклист?
— Потому что в руке шлем держал.
— А мотоцикл ты видел?
— Слышал. Мощный мотоцикл тарахтел, наподобие «Днепра» с коляской. Он его за углом оставил и уехал не по трассе, а по проселку — к Оке.
— Как он выглядел?
— Выглядел?.. М-м-м… Как покойник. Лицо такое неприятное, волосы желтые, над бровью шрам, сам загорелый. Я еще подумал, где он так успел загореть. Глаза светло-голубые. Желтая куртка поверх тенниски.
Столетник удивился: почему по прошествии двух недель он так хорошо помнил этого человека?
— А я фотограф, — неожиданно упредил вопрос Таращенко. — До того, как этот «Кодак» купил, в ателье двадцать лет проработал.
— Во сколько он приезжал?
— В десять. Я без пяти пришел, а он — вслед за мной.
— И что сказал?
— Что сказал?.. Положил футляр с кассетой, спросил, сколько времени мне понадобится. Я ответил, что час-полтора. Тогда он достал полтинник и постучал по наручным часам: «Чтоб через пятнадцать минут было готово, в обиде не останешься». Отошел вон туда в холл и сел в кресло.
— Дальше!
— Дальше он пленку забрал, еще полтинник положил: «Помалкивай», — говорит. И быстро вышел. Я в окно выглянул, он по тротуару туда, влево, шел. Шлем на ходу надевал.
— Никто его не ждал?
— Я не видел. Может, кто и ждал у мотоцикла. Напротив цистерна с молоком всегда стоит, можно у молочницы спросить.
Евгений отдал обещанную двадцатку.
126 
