Особенно,... 
56 
Кажется, теперь только он понял, что контракту с Напрасниковым — грош цена, но арбитраж отныне был не для него.
В «Хонде» Адена поджидал Иван Домоседов. Его красная «девятка» стояла неподалеку.
— С чем пожаловал, Ваня? — мрачно спросил Аден.
— Протопопов упрятал фотографа в ИВС, — сообщил тот, отбросив окурок.
— Смеяться или плакать?
Валет со скучающим видом протирал замшей ветровое стекло «девятки».
— Если бы он раскололся, то наверняка оказался бы на свободе.
Аден, набычившись, смотрел на сияющий капот «Хонды».
— Не исключено, что пленки нет вообще. Что будем делать с девчонкой?
— За нее можно «срубить» куш, Николай. Ее родители владеют контрольным пакетом «Химволокна». Контора эта имеет филиалы в Питере, Новгороде, Ростове и Новосибирске. Но это еще не все. Со дня на день будет подписан договор с «Кемикл корпорейшн», и в банк потекут денежки из Чикаго. Валентин Рудинский должен был вылететь туда еще вчера. Если бы не история с дочкой.
— Откуда такие сведения?
— Есть свой человек. Правда, под домашним арестом. Офис-менеджер Бутусова, проходила по делу Князя. Канает под невинную овечку — мол, не знала, что сумма сделки с клиентом представляет коммерческую тайну, ее никто не предупредил. Не знала она, конечно, и истинное лицо Князя, утверждает, что был личный интерес, отрицает вознаграждение, а доказать этого никто не может — Князя они не расколют.
Аден достал из кармашка в чехле банку кока-колы, сорвал крышечку. Пена брызнула в потолок, залила брюки. Он выругался.
— В какой форме эта журналистка?
— В агрессивной, — засмеялся Домоседов. — Готова обслужить всех за свободу. Пока сидит в подвале на даче Грэма.
Аден молчал. Только когда банка опустела, выбросил ее в окно и вынес вердикт:
— Сколько ты возьмешь за этот «товар», Коля? Пол-«лимона»? А погубишь всех. Детка хорошо закладывает за воротник, к тому же шлюха. Женщины, владеющие двумя древнейшими сразу, доверия у меня не вызывают. Она опознала Грэма, не исключено — кого-то еще из ребят. Если пленка у фотографа есть, никакие «Подробности» против их «сенсации» не устоят.
— Ее ищут.
— Кто, Протопопов?
Домоседов кивнул.
— А почему не ты? Областной РУОП в твоем…
— Не могу же я пойти к Протопопову или прокурору и сказать: «Дайте мне задание найти пропавшую Рудинскую!» — усмехнулся Домоседов. — Они тут же поинтересуются, откуда мне о ней известно.
— Резонно. Лишних людей ей не показывай. И чтобы никаких развлечений! Кормите, выводите в туалет. Дня через три перевезите на базу. Но так, чтобы она не видела. Что еще?
— Ариничев мертв.
— ???
— Он мертв, но он — тот человек, которому Коренев звонил из Архангельска. Сергей Валуев прошерстил одиннадцать московских постояльцев во всех поморских гостиницах. У всех железное алиби, и только Ариничев прибыл семнадцатого из Москвы, зарегистрировался в «Норде», отбыл назавтpa — восемнадцатого. Цель поездки — частная. Он, что, приехал туда переночевать? Ясно, что за дискетой. Собирался встретиться с Кореневым, зарегистрировавшимся под фамилией Киреев, узнал, что того задержали, пытался выйти на Поморское УВД, но почувствовал неладное и слинял. Так Валуев говорит. А я думаю, что он слинял с дискетой.
— Что значит «думаю», Иван? — занервничал Аден. — Дискета где?
— Погоди, не шуми. Что за манера — сразу начинать искать виноватого? Я и так не спал с самого возвращения Богдановича. Этот Ариничев был сердечник. Присел на лавочку на Измайловском бульваре, неподалеку от Театра мимики и жеста, и больше не встал. Его обнаружила монашка, собиравшая пожертвования на храм. Побежала за дворничихой, а когда минут через десять они пришли вместе с участковым, портфеля при покойнике уже не было.
— Куда же он исчез?
— Это ты у меня спрашиваешь?.. Монашка говорит, что портфель был. Дворничиха — не было. В описи не числится, ничего не нашел и санитар в анатомичке. В смысле, ничего похожего на дискету. Так что была дискета или нет…
— Была! — с неожиданной уверенностью сказал Аден. — Коренев знал, что ему не уйти, а значит, дискету при себе не держал. Уверен, что в телефонном разговоре с этим Ариничевым он назвал номер ячейки в камере хранения где-нибудь на морвокзале. Разговор был шестнадцатого утром, вечером Коренева взяли. Дискеты ни в его одежде, ни в его номере не было.
56 
