Особенно,... 
17 
— Из него получилась бы неплохая пьеса, — подала голос миссис Харлоу.
— Ну, в этом я не уверен, — не согласился мистер Долланд. — Тут вы с самого начала знаете, кто убийца. В пьесе же всегда множество вопросов, улик и всякой всячины, а потом следует неожиданный конец.
— А может, и здесь не так всё просто, как кажется? — вставила я. — На первый взгляд, вроде бы это дело рук Саймона, но ведь он всё отрицает.
— Ну, а вы чего бы от него ожидали? — вмешалась миссис Харлоу. — Они всегда всё отрицают, чтобы обелить себя и переложить вину на кого-нибудь другого.
Мистер Долланд, сложив ладони и устремив взгляд в потолок, заговорил:
— Обратимся к фактам. Некий человек приводит к себе в дом никому неведомого ребёнка и обращается с ним, как с собственным сыном. Остальные не хотят его признавать. Мальчика озлобляет то, что на него смотрят как на чужака. С годами озлобление растёт. В этом доме царит атмосфера ненависти. Помимо всего прочего, появляется ещё эта вдова. Космо собирается на ней жениться. Между двумя юношами всегда существовала неприязнь, ну вот он и убил Космо. Только на его беду входит Тристан и застаёт его.
— Какие чудные имена, — хихикнула Мег. — Мне всегда нравились заковыристые имена!
Никто не обратил на неё внимания. Все ждали, чтобы мистер Долланд продолжил свои рассуждения.
— Значит, надо ещё помнить об этой женщине — вдове. Это была последняя капля. Космо достаётся всё! А на что может рассчитывать Саймон? По своему положению в доме он немногим лучше слуги. Его охватывает возмущение. Мы имеем дело с тщательно запланированным убийством. Однако, прежде чем он успевает разделаться с телом своей жертвы, входит Тристан, и план его рушится. В пьесах убийство никогда гладко не сходит преступнику с рук. Так оно и должно быть, иначе не было бы пьесы. А пьесы основываются на реальной жизни.
Мы ловили каждое его слово.
— Ничего не могу с собой поделать, но мне жалко этого Саймона, — заявила Эмили.
— Жалко убийцу? — вскричала миссис Харлоу. — Ты не в своём уме, милочка! А что бы ты сказала, если бы он явился и всадил пулю тебе в голову?
— Никогда бы не всадил. С чего бы это? Я не Космо.
— Поблагодари за это судьбу. И не прерывай мистера Долланда.
— Единственное, что нам остаётся, — изрёк наш мудрец, — ждать. Будущее покажет.
Ждать нам пришлось недолго. Продавцы газет выкрикивали на улицах: «Драматический поворот в деле «Биндон Бойз». Читайте подробности!».
И мы читали с жадным любопытством. Оказалось, что полиция готова была вот-вот арестовать Саймона Пэрриваля. Почему они тянули, было для мистера Долланда загадкой. И вот теперь Саймон исчез!
«Где Саймон Пэрриваль?» — кричали газетные заголовки. «Не видели ли вы его?» И ещё: «Полиция напала на след. Арест ожидается с минуты на минуту».
— Так… Он сбежал, — констатировал мистер Долланд. — Более ясно признать свою вину просто невозможно. Будьте спокойны, его найдут!
— Надо надеяться, — вздохнула миссис Харлоу. — Когда вокруг тебя шныряют убийцы, в собственной постели не чувствуешь себя в безопасности.
— У него не было бы причины убивать вас, миссис Харлоу, — съехидничала Мег.
— Ну, я бы за него не поручилась! — парировала миссис Харлоу.
— Его скоро найдут, — успокаивающим тоном повторил мистер Долланд. — Его будут искать всюду.
Но дни шли, а известия о поимке преступника не поступало.
Немного погодя о деле начали понемногу забывать. Главной газетной сенсацией стал золотой юбилей королевы, и для подлого убийства на газетных страницах места не оставалось, тем более что главный подозреваемый исчез со сцены. Когда его поймают, интерес, без сомнения, вспыхнет с новой силой, а пока что «Биндон Бойз» отступил на задний план.
За три дня до нашего отъезда к нам явился гость. Я была у себя в комнате, когда меня вызвали к родителям. Мне было велено немедленно явиться в гостиную. Там меня ожидал сюрприз. Когда я вошла, навстречу мне шагнул Лукас Лоример.
— Мистер Лоример сообщил мне, что вы встречались в доме мистера и миссис Графтон, — сказала мама.
— Да, действительно! — подтвердила я, не скрывая своей радости.
Он взял меня за руку и глядя мне в глаза улыбнулся.
— Для меня было огромным удовольствием познакомиться с дочерью профессора Крэнли, — сказал Лукас. Это был двойной комплимент — моему отцу и мне.
17 
