149 
Он услышал шорох и повернулся, но опоздал. Несколько кинжалов вонзились в его спину.
— Мои друзья… мои друзья… — изумленно выдохнул Гиз.
Он попытался схватить свою шпагу, но она застряла в плаще. Один из убийц ударил его кинжалом в грудь. Кровь, хлынувшая из раны, залила серый атлас нового костюма. Гиз опустился на пол старого кабинета.
Он еще был жив; перед смертью его силы, казалось, удвоились. Он схватил одного из убийц за горло и вместе с ним пополз по полу кабинета.
— Король… ждет меня, — выдавил из себя герцог. — Я пойду к королю.
Изумляя убийц, он дополз до спальни короля. Возле кровати Гиз обессилел и вытянулся на залитом его кровью ковре.
— Господи, — пробормотал он. — Господи… смилуйся надо мной.
Он лежал неподвижно; король приблизился к герцогу, чтобы поглядеть на него. Убийцы с окровавленными кинжалами замерли возле Генриха Валуа.
— Он мертв? — шепотом спросил король.
Один из мужчин опустился на колени перед герцогом и расстегнул его испачканный мундир.
— Мертв, Ваше Величество. Знаменитого короля Парижа больше нет.
Король коснулся Гиза ногой.
— Здесь лежит человек, пожелавший стать королем Франции, — сказал Генрих Третий. — Видите, мои друзья, к чему приводят человека непомерные амбиции. Господи, как он высок! После смерти он кажется еще длиннее, чем при жизни.
Генрих засмеялся.
— Теперь, мои друзья, у вас остался только один король, и это — я.
Немного позже король отправился в покои матери. Она неподвижно лежала в постели. Король был в роскошном наряде, с тщательно завитыми волосами, накрашенным лицом; он улыбался.
— Как ты чувствуешь себе сегодня, мама? — спросил он.
Она через силу улыбнулась. Катрин ужасно не хотелось признаваться в том, как ей плохо; всегда презиравшая болезни, она не желала жаловаться на свои нынешние недуги. Она никому не выражала сочувствие и не нуждалась в нем.
— Спасибо, мне уже лучше, — сказала Катрин. — Очень скоро я совсем поправлюсь. Мне надоело лежать в постели. А как чувствует себя наш король?
— Очень хорошо, мадам. Просто превосходно. К тому есть причина.
— Причина?
Она чуть приподнялась, стараясь не морщиться от боли в ногах.
— Да, мадам. Теперь я настоящий король Франции, потому что короля Парижа больше нет.
Она побледнела.
— Что ты имеешь в виду, мой сын?
— Он умер сегодня утром.
— Умер! Умер от чего?
— От ран, мадам. Друзья короля устранили его врага.
Она потеряла самообладание. Она ослабла от боли и непривычного для нее бездействия.
— Ты хочешь сказать, что ты убил Гиза? — пронзительно закричала Катрин.
— Похоже, вы не рады этому, мадам. Я забыл, что он был вашим любимцем.
— О, мой сын, когда все это кончится? — спросила она. — Что ты наделал? Ты знаешь, что ты наделал?
— Я знаю, что теперь я — настоящий король Франции. Только это для меня важно.
— Как бы тебе не стать очень скоро королем без королевства, — мрачно сказала Катрин.
Его глаза сверкнули.
— Понимаю, мадам. Вы скорбите по вашему дорогому другу!
— У меня нет друзей. Я предана только тебе.
— Эта преданность заставляет вас оплакивать моих врагов?
— Да, он был врагом, сын мой; но существуют такие враги, которых следует оставлять в живых. Ты совершил убийство.
Король засмеялся.
— Вы, мадам, обвиняете меня в убийстве! Как часто вы совершали их на протяжении вашей жизни?
Она приподнялась в кровати; ее глаза были усталыми, лишенными всякого выражения.
— Я никогда не совершала глупых убийств, — сказала Катрин. — Ты убил человека, которого любил Париж. Я молюсь о том, чтобы Париж простил тебя.
Король был близок к истерике.
— Ты смеешь говорить так со мной! Если я научился убивать, то у кого? Кто самая знаменитая убийца во Франции?
— Ты плохо усвоил эти уроки, мой сын, — устало отозвалась она. — Но что сделано, то сделано. Пусть это не обернется злом для тебя.
Она заплакала от своего бессилия, но быстро сдержала слезы.
— Тебе не следует находиться здесь. Немедленно уезжай в Орлеан. Не дай им шанса восстать против тебя. О, мой сын, что сделает Париж? Не показывайся в столице. Прошу тебя, извести легата.
Она откинулась на подушки.
— Святая Дева! — пробормотала Катрин. — К чему это приведет? Не могу сказать. Я знаю только, что то, ради чего я работала всю жизнь, обращено в руины. Где мои дети? Их осталось только двое! Моя дочь — беглая, неверная жена. Мой сын — король Франции, но как долго он будет оставаться им? Господи, как долго?
149 
