32 
Он услышал ропот. Кто-то сказал:
— Мы пойдем и убьем де Гизов. Неужто они избегнут наказания за то, что они сделали с адмиралом?
Колиньи попытался поднять руку и простонал:
— Нет… умоляю вас. Никакого кровопролития… сейчас. Это погубит Францию.
— Оставьте его, — прошептал Паре. — Ему необходимо отдохнуть.
Все, кроме Телиньи, Мусса, Паре и Мерлина, покинули адмирала.
В отдельные моменты этого мучительного утра Колиньи забывал, где он находится. Один раз он решил, что лежит в Шатильоне со своей первой женой после рождения Анделота. Затем ему показалось, что этот ребенок — не Анделот, а Франсуа. Он услышал известие о смерти другого Анделота. Потом увидел себя с Шакли и Жанной Наваррской в розарии.
— Отдохните, отдохните! — взмолился Паре. — Вы должны это сделать. У вас сильный организм, господин адмирал, но вы нуждаетесь в отдыхе, потому что потеряли много крови.
Но адмирал не мог отдыхать; когда эти непоколебимые гугеноты, а также маршал де Коссе с Дамвиллем и Вилларом навестили Колиньи, он вспомнил, что его тревожило.
— Я боюсь, мои друзья, но не смерти.
И вдруг ему показалось, что в полузабытьи на него снизошло прозрение. Он мысленно увидел молодого короля с безумными, растерянными глазами; Карла держала за руку женщина в черном со зловещим улыбающимся лицом.
Он должен предупредить короля. Он обязан сделать это. Освободить короля от этой особы, олицетворявшей недоброе влияние.
— Я не боюсь умереть, — сказал он, — если мне это суждено. Но прежде я должен увидеть короля. Возможно, чья-то воля пытается удержать его вдали от меня. Но я больше всего на свете желаю увидеть перед смертью короля… увидеть его наедине.
Карл настороженно ожидал каких-то новых событий. Мать отказывалась оставлять его одного; он знал, что она решила не допускать того, чтобы он делал что-то без ее согласия.
Его первыми посетителями стали король Наварры и принц Конде, пришедшие в Лувр прямо от постели адмирала.
— Какие новости? Каше новости? — спросил Карл.
— Плохие, Ваше Величество.
— Он… умер?
— Нет, Ваше Величество, но рана серьезная. Месье Паре считает, что есть слабая надежда на выздоровление. Адмирал потерял много крови.
— Славу Богу, что он жив, — сказала Катрин.
Король заплакал.
— Это я ранен, — простонал он.
— Вся Франция, — сказала королева-мать. — О, Господи, кому гарантирована безопасность? Они могут прийти и напасть на короля, лежащего в собственной кровати.
Она посмотрела на своего дрожащего сына. Положись на меня, говорили ее глаза. Ты в опасности, но все будет хорошо, если ты доверишься мне.
— Ваше Величество, — сказал принц Конде, — мы нашли ружье в том пустом доме. Оно еще дымилось. Оно принадлежит телохранителю герцога Анжуйского.
Катрин ахнула.
— Его, вероятно, украли, — сказала она. — А чей это дом?
— Не знаю, мадам, но мы установили, что в соседнем особняке живет Шануан де Вилльмур.
— Каким образом убийце удалось скрыться?
— Ворота конюшни Шануана были открыты; очевидно, его ждала оседланная лошадь.
— Этот священник — человек де Гиза. Я отрублю им головы. Им не спастись от моей мести. Приведите ко мне каноника. Приведите герцога, его дядей и братьев. Они — организаторы преступления. Парижане увидят, что происходит с теми, кто причиняет вред моим друзьям.
— Парижане, — насмешливо заявила Катрин, — не будут молча стоять и смотреть, как Ваше Величество причиняет вред их друзьям. Ваше Величество, вы потрясены ужасной трагедией. Давайте все успокоимся. Давайте подождем и посмотрим, что произойдет; тем временем мы будем молиться за выздоровление адмирала.
— Мадам, — сказал Генрих Наваррский, — мой кузен Конде и я чувствуем, что волнений удастся избежать, если мы на некоторое время покинем Париж.
— Нет, — закричал король. — Вы останетесь.
Катрин улыбнулась.
— Господа, мы не можем допустить, чтобы наш молодожен покинул нас. Свадьба состоялась всего несколько дней тому назад. Вы должны еще хотя бы недолго побыть с нами.
Она услышала донесшиеся из приемной голоса и послала человека узнать, кто пришел и какие новости принес визитер.
Дамвилля и Телиньи впустили к королю.
— Что с адмиралом? — крикнул Карл.
— Он отдыхает, Ваше Величество, — сказал Телиньи. — Он спрашивает, не окажете ли вы ему честь, навестив его, поскольку он не может прийти к вам.
32 
