82 
— Ла Моль — не изменник.
— Что? Человек, желавший убить короля, не изменник?
— Это неправда. Восковая фигурка изображала меня. Клянусь тебе. Космо Руджери знал, что это я. Почему он солгал?
Марго, охваченная страшным подозрением, посмотрела на мать и тихо произнесла:
— Руджери — твой любимчик. Этот суд был спектаклем для глупцов. Ты позволила приговорить Руджери, заверив его в том, что он никогда не попадет на галеры в качестве раба. Ты помиловала его и отправила назад к брату работать на тебя. Ты можешь спасти этих двух мужчин, как ты спасла лжеца Руджери.
— Если бы я была убеждена в их невиновности…
— Не играй передо мной! Ты знаешь, что они невиновны! Возможно, они были вовлечены в заговор моего брата и мужа. Но они — люди моего брата. Могли ли они избежать участия в заговоре, если им отдали определенные приказы? Но ты знаешь, что они невиновны в посягательстве на жизнь короля.
— Увы, на суде выяснялось обратное. Ла Моль сказал, что это было изображение дамы, и не назвал ее. Он поступил глупо.
— Он — благородный идиот! Будто я боялась, что прозвучит мое имя. Что такое моя репутация по сравнению с его жизнью!
— Ты удивляешь меня, дочь. Репутация французской принцессы и королевы Наварры — весьма важная вещь. В дальнейшем выбирай себе менее благородных любовников.
— Значит, тебе известно, что это мое изображение?
Катрин пожала плечами.
— Мы должны смириться с вердиктом судей, моя дорогая.
Когда Марго ушла, Катрин вызвала Мадаленну.
— Внимательно следи за королевой Наварры, — сказала Катрин. — Пусть все ее письма доставляют мне… Ни одно послание не должно миновать меня. Сообщай немедленно обо всех ее поступках.
Марго усадила Генриетту на диван, и девушки заплакали.
— Плакать бесполезно, Генриетта, — сказала наконец Марго. — Надо что-то сделать. Я не могу стоять и смотреть, как с нашими любимыми произойдет несчастье.
— Но, Марго, что мы можем сделать?
— Я кое-что придумала.
— Что, Марго?
— Ты знаешь, что мы ездим повсюду беспрепятственно. Стражники никогда не заглядывают в мою карету с королевским гербом. Генриетта, я думаю, у нас получится. Мы закутаемся в плащи и поедем в Винсенн.
— Правда? — воскликнула Генриетта.
— Прежде всего я удостоверюсь в том, что я могу подкупить тюремщиков, — глаза Марго засверкали, несмотря на слезы. Она обожала такие приключения. — Это не составит труда. Думаю, у меня получится. Затем мы отправимся к нашим возлюбленным. Ты пойдешь в камеру Аннибала, а я — в камеру Бонифация. Там мы быстро снимем с себя наши платья и плащи. Ла Моль наденет мое платье и плащ, а Коконна — твою одежду.
— Они им не подойдут, — сказала Генриетта.
— Мы выберем в наших гардеробах самые просторные наряды. Что-нибудь найдется, я уверена. Они закроют головы капюшонами и наденут маски, которые мы принесем. Затем мы быстро, с уверенным видом, покинем подвалы замка и сядем в карету. Сделать это будет нетрудно, потому что мужчин примут за наших фрейлин. Мы все уедем прочь… из Парижа… исчезнем прежде, чем все поймут, что случилось. Мы лишь должны быть уверены в надзирателях. Остальное не составит проблемы, если мы будем держаться хладнокровно.
— Я хочу заняться этим, — нервно сказала Генриетта. — Не могу ждать.
— Ты должна набраться терпения. Небрежность тут недопустима. Прежде всего нам надо поговорить с тюремщиками. Придется предложить им большую взятку, потому что они должны будут впоследствии скрыться.
— Взятку? — сказала Генриетта. — Где мы достанем нужную сумму?
— У нас есть драгоценности. Что такое несколько бриллиантов и изумрудов по сравнению с жизнью наших возлюбленных?
— Ты права, — согласилась Генриетта.
— Возможно, завтра, — сказала Марго. — Да, мы сделаем это завтра. Сегодня днем я съезжу в Винсенн в моей карете вместе с тобой. Ты предупредишь Коконна о нашем плане, а я сообщу о нем Ла Молю. Это станет репетицией большого приключения. Но прежде я встречусь с тюремщиками. Если я не ошибаюсь на их счет, мне удастся с ними договориться. Генриетта, мы должны добиться успеха.
— Если мы проиграем, — сказала Генриетта, — я умру от разбитого сердца.
Внутри экипажа, мчавшегося в Винсенн, сидели две молодые женщины. Они испытывали страх и напряжение. Генриетта дрожала, закутавшись в плащ; она нащупала в сумке маску, которая должна была скрыть лицо ее возлюбленного.
82 
