24 
– Необычное заболевание при вашем образе жизни, – заметил Хименес.
– Действительно странное. А что у вас за болезнь?
– Подозреваю, простуда, – поспешно ответил Хименес. Он не собирался рассказывать Торквемаде, что его едва не удушил родной брат, ибо, сделай он это, Торквемада потребовал бы немедленно призвать Бернардина к суду и строжайшим образом наказать. Вне всякого сомнения, Торквемада поступил бы так, окажись он на месте Хименеса.
«Наверное, я потерял свою силу, – подумал Хименес. – А у Торквемады, напротив, ее стало больше, и он может управлять своими чувствами».
– Однако, я думаю, что вы приехали ко мне не для беседы о недугах, – продолжал архиепископ.
– Да, я еду во дворец и знаю, что найду у вас поддержку в одном деле, на которое необходимо внимание суверенов. Вот и заглянул сюда, чтобы ознакомить вас с моей миссией. Она касается принцессы Изабеллы, которая слишком долго вдовствует.
– А, вы подумали о браках с Габсбургами и в связи с этим не желаете, чтобы была забыта старшая дочь.
– Сомневаюсь, что о ней забыли. Принцесса не больно-то хочет снова ехать в Португалию.
– Ее нежелание понятно, – заметил Хименес.
– А я не могу его понять, – холодно возразил Торквемада. – Совершенно очевидно, что вступить в альянс с Португалией – ее долг.
– Меня удивило, что этого не случилось раньше, – вставил Хименес.
– Королева, помимо всего, еще и мать, и временами забывает о своем долге.
Они оба, будучи духовниками королевы Изабеллы, обменялись понимающими взглядами.
– Она женщина величайшего благочестия, – снова заговорил Торквемада, – но когда дело касается ее детей, она склонна пренебрегать своими обязанностями, желая угодить им.
– Мне это отлично известно.
– И совершенно ясно, – продолжал Торквемада, – что молодая Изабелла должна быть отправлена в Португалию в качестве невесты Эммануила. Но при одном условии, о котором я и хотела бы уведомить суверенов.
– Условии?
– Когда я изгнал евреев из Испании, – произнес Торквемада, – многие из них нашли убежище в Португалии. – Внезапно он помрачнел, в глазах загорелся безудержный злобный фанатизм; казалось, что только глаза и живы на этом мертвом лице. Ненависть Торквемады к еврейской национальности чувствовалась сейчас в его взгляде и голосе. – Своим мерзким дыханием они оскверняют воздух Португалии. И я желаю, чтобы их изгнали из Португалии так же, как я изгнал их из Испании.
– Если брак состоится, то не в нашей власти будет диктовать Эммануилу политику по отношению к евреям, – заметил Хименес.
– Да! – воскликнул Торквемада победоносным тоном. – Однако мы могли бы включить это в условие брака. Эммануил жаждет жениться на Изабелле. Пожалуй, даже более, чем страстно. Для него это не просто великолепный брак… союз с богатым соседом. Молодой король слаб и чувствителен. Вспомните о его терпимом отношении к евреям. О его странных мыслях. Ему бы хотелось, чтобы все люди в его стране проживали в гармонии и следовали своей собственной вере. Вы же понимаете, что он просто дурак и не осознает своего долга по отношению к христианству. Он желает править, как он по своей глупости выражается, «с терпимостью». А на самом деле он – молодой человек, томящийся от любви.
– Он виделся с принцессой, когда та приезжала в Португалию, чтобы выйти замуж за Альфонсо, – тихо произнес Хименес.
– Да, он виделся с ней, и с той секунды, как она стала вдовой, вынашивает одно-единственное решение: сделать ее своей женой. Что ж, почему бы и нет? Изабелла может стать королевой Португалии, но при одном условии: изгнании евреев из этой страны, как они были изгнаны из нашей.
Измученный Хименес лежал на подушках. Торквемада встал.
– Я вас утомил, – проговорил он. – Но рассчитываю на вашу поддержку, если она мне понадобится. Только это вряд ли. – Огонь ненависти снова вспыхнул в глазах семидесятилетнего старика. – Я все объясню королеве и уверен, что заставлю ее осознать свой долг.
После ухода Торквемады архиепископ лежал и размышлял о его визите.
Торквемада, конечно, намного сильнее, чем он. Никто из них двоих не придавал человеческим страданиям никакой важности. Они так часто терзали себя, что их совершенно не беспокоили мучения других.
Однако на сей раз Хименес больше думал о своей проблеме, чем об Изабелле и Эммануиле. И наконец решил, как ему поступить с братом. Он отправит Бернардина обратно в монастырь, назначит ему небольшое пособие, но при условии, что тот никогда не покинет стен монастыря и никогда не сделает попытки снова увидеться с братом.
24 
