37 
Она успокоилась, но когда заснула, сны опять начали преследовать ее голосами тысяч мужчин, женщин, детей, изгнанных из своих домов за их веру. Эти голоса проклинали ее, проклинали объединившиеся королевские дома Испании и Португалии.
* * *
Саламанка праздновала прибытие испанского наследника и его супруги. Люди, жившие за много миль отсюда, словно муравьи двигались через всю страну в университетский город. На празднестве присутствовало множество студентов всех национальностей, так как после Парижского университета Саламанкский считался в мире вторым по значению научным центром. Город был богатым: здесь приобрели дома и поселились многие титулованные лица, чтобы жить поближе к своим сыновьям-студентам и приглядывать за ними во время их обучения в университете.
По улицам с важным видом расхаживали студенты в накидках, цвет которых указывал на принадлежность к тому или иному факультету. В Саламанке нередко веселились, но подобного праздника еще не наблюдалось ни разу. Непрерывно звонили церковные колокола; на улицах возле церквей и в церковных дворах звучал смех; привели быков для предстоящей корриды, а на главной площади города веселье и радость достигли предела. На балконах домов сидели красивые женщины, и студенты смотрели на них горящими от восторга глазами. Когда время от времени на улицах появлялась великолепная кавалькада, толпа встречала ее восторженно-приветственными криками – все знали, что это – часть свиты принца.
Отправляясь на балы и пиршества, даваемые в их честь, принц с супругой проезжали по улицам, и у жителей Саламанки была возможность выразить свою радость и любовь наследнику короны.
Итак, в Саламанке царили веселье и восторженная преданность королевской чете.
Маргарита взирала на все спокойно.
Конечно, приятно знать, что народ их любит, но она подозревала, что людям больше нравятся веселье и праздничное возбуждение от церемонии. Маргарита не стала говорить о своих догадках Хуану, возможно, она была несколько опытнее мужа.
Его радовало общее веселье не потому что он любил лесть – она ему надоедала, и он считал ее не заслуживающей внимания, – а потому, что знал – родителей очень обрадует подобный прием.
Они танцевали на балу, устроенном в их честь, и сейчас находились в своих покоях.
Маргарита совершенно не устала, она могла бы протанцевать всю ночь, поскольку была очень счастлива как никогда в жизни. Она смотрела на Хуана и думала: «Теперь настало время разделить мое счастье с ним, для него оно будет так же велико, как и для меня, и он обрадуется так же, как радуюсь я».
Она не хотела делиться с ним новостью, пока не уверится во всем окончательно, но теперь твердо знала, что никаких сомнений нет.
Она села на кровать и посмотрела на мужа. Затем отправила слуг, помогавших им готовиться ко сну – ей не хотелось видеть никаких посторонних людей. Она знала, что удивляла слуг; но если Хуан принял ее свободные фламандские манеры, пусть и другие сделают то же. Слугам, прибывшим вместе с ней из Фландрии, было трудно почувствовать себя в Испании как дома. «Эти вечные церемонии, – жаловались они, – не только утомительны, но и нелепы». – «Вы должны понять, что наши обычаи могут показаться им грубыми, это, возможно, еще хуже, чем нелепые, – отвечала Маргарита. – Говорят же: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». Вот и надо вести себя, как принято в Испании».
И еще она для себя решила, что если слуги не смогут освоиться в Испании, им придется возвратиться во Фландрию. «Мне, счастливой здесь, не нужны несчастливые люди».
– Хуан, – заговорила она. – По-моему, сегодня вечером я несколько смутила общество.
– Неужели?
– О, да полно тебе, разве ты не видел изумленно поднятых бровей? Мои фламандские манеры их поразили.
– Разве это имеет какое-нибудь значение, если ты им понравилась?
– Разве я им понравилась?
– Ты нравишься мне… так пусть все остается как есть.
– Но, Хуан, ты так всему радуешься. Наверное, мне следовало бы научиться быть более величественной, более испанской, более похожей на королеву. Я должна постараться во всем подражать твоей матушке и стать похожей на нее.
– Оставайся такой, какая ты есть. – Он поцеловал Маргариту в губы. – Это мне нравится больше.
Она спрыгнула с кровати и начала плавно и торжественно танцевать павану. Но вдруг ее настроение изменилось.
– А вот как бы станцевали павану во Фландрии, – объявила она.
37 
