43 
– Наш сын, – сказал он. – Но у них будет ребенок. Казалось, она не слышала его слов. Изабелла думала о том знойном дне в Севилье, когда она родила Хуана. Она вспоминала, как держала его на руках, вспоминала то чувство огромного ликования, которое охватывало ее в такие мгновения. Ее сын. Наследник Фердинанда и Изабеллы. Тогда она страшно была обеспокоена состоянием страны, доставшейся ей от нерадивых предшественников: всюду царили анархия и полнейший хаос. Но несмотря на все государственные дела, обнимая это благословенное дитя, она чувствовала себя самой счастливой женщиной в Испании.
Она не могла поверить, что Хуан умер.
– Изабелла, – мягко произнес Фердинанд, – ты забыла, что у них будет ребенок.
– Я потеряла своего сына, – медленно проговорила она. – Я потеряла мое ангельское дитя.
– Его место займет внук.
– Никто никогда не займет его места.
– Изабелла, у нас с тобой нет времени оглядываться назад. Мы должны смотреть вперед. Эта трагедия ослабляет нас. Нам надо быть сильными. Мы должны сказать себе: «Такова воля Божья. Но Бог милосерден – он забрал у нас сына, а тот оставил свое плодородное семя».
Изабелла не отвечала. Ее шатало, голова кружилась, и Фердинанд обнял жену.
– Тебе необходимо отдохнуть, – сказал он. – Это слишком сильное потрясение для тебя.
– Отдохнуть! – крикнула она в ответ. – Мне осталось отдыхать совсем не долго! Он был моим единственным сыном, и я никогда больше не увижу его улыбки.
Она боролась с желанием проклясть жестокую судьбу. «Разве недостаточно того, что две дочери уехали от меня, и даже моей крошке Катарине уже недолго осталось находиться со мной рядом? Почему на мою долю выпало столько страданий? Хуан был единственным, о ком я думала, что он навсегда останется рядом со мной».
Изабелла старалась успокоиться. Ей надо пережить этот жестокий день, и жизнь должна продолжаться.
Она подняла взгляд на Фердинанда, и тот заметил, что выражение безумия и страдания исчезло с ее лица.
Королева твердо произнесла:
– Господь дал, Господь взял; да будет благословенно имя Господне.
ХУАНА И ФИЛИПП
Вся Испания носила траур по принцу Астурии. Во всех крупных городах вывесили траурные флаги. Улицы Саламанки погрузились в тишину, если не считать непрерывного звона колоколов.
Король и королева вернулись в Мадрид. Они закрылись в своих личных покоях в Алькасаре и предались горю.
Тысячи приглушенных голосов по всей стране вспоминали об исключительных добродетелях покойного принца.
– Испания, – говорили в народе, – сейчас понесла одну из величайших потерь с той поры, как она попала в руки варваров.
Но на фоне всеобщей печали и уныния распространилась и добрая весть. Перед смертью Хуан зачал ребенка, и вдова, юная эрцгерцогиня из Фландрии, носила плод в своем чреве.
– Когда ребенок родится, – утверждали люди, – Испания снова заулыбается.
* * *
Катарина и Мария сидели со своей невесткой и вышивали.
Маргарита сейчас была совсем иной, чем до смерти Хуана; она выглядела подавленной и даже кроткой.
Катарина вызвала ее на разговор, но не о ее жизни с Хуаном – это было бы слишком болезненно, и не о Фландрии, что, наверное, тоже было бы не совсем приятно, поскольку происходящее между Хуаной и ее мужем Филиппом не больно-то нравилось суверенам. Так что лучшей темой оставалась жизнь Маргариты во Франции, о которой ни Катарина, ни Мария не уставали слушать. Что до Маргариты, то воспоминания о Франции ее несколько успокаивали, ибо когда она мысленно переносилась в прошлое, еще до встречи с Хуаном, ей удавалось на какое-то время забыть о своих страданиях и немного утешиться.
И она рассказывала девочкам о городе Амбуа, расположенном на месте слияния Луары и Амассе; они видели замок, возвышающийся на скалах, внушительный и могучий как крепость, и окружающие его земли с полями и густыми виноградниками.
– И ты думала, что там будет твой дом и ты станешь королевой Франции, – сказала Катарина.
– Как видишь, нет. Это доказывает, что никогда нельзя быть уверенным в том, что нас ожидает в будущем, – ответила Маргарита.
Она выглядела грустной, и Мария спросила:
– Ты была несчастлива, покидая Францию?
– Да, мне так казалось. Видишь ли, я считала это величайшим оскорблением и знала, что отец придет в ярость. Не очень-то приятно, когда тебя избрали невестой французского короля, а потом ты узнаешь, что он предпочел тебе кого-то другого.
43 
