102 
— Ты, бедный, не спишь! — стонет она.
— Могу ли я спать!
— Это у меня нервное, Вася. Я очень нервная женщина. Доктор прописал мне против желудка, но я чувствую, что он не понял моей болезни. Тут нервы, а не желудок, клянусь тебе, что это нервы. Одного только я боюсь, как бы моя болезнь не приняла дурного оборота.
— Нет, Лизочка, нет! Завтра же ты будешь здорова!
— Едва ли! За себя я не боюсь… мне всё равно, даже я рада умереть, но мне тебя жаль! Вдруг ты овдовеешь и останешься один.
Васечка редко пользуется обществом жены и давно уже привык к одиночеству, но слова Лизочки его тревожат.
— Бог знает что ты говоришь, мамочка! К чему эти мрачные мысли?
— Что ж? Поплачешь, погорюешь, а потом и привыкнешь. Даже женишься.
Муж хватает себя за голову.
— Ну, ну, не буду, — успокаивает его Лизочка. — Только ты должен быть ко всему готов.
«А вдруг я в самом деле умру!» — думает она, закрывая глаза.
И Лизочка рисует себе картину собственной смерти, как вокруг ее смертного одра теснятся мать, муж, кузина Варя с мужем, родня, поклонники ее «таланта», как она шепчет последнее «прости». Все плачут. Потом, когда она уже мертва, ее, интересно бледную, черноволосую, одевают в розовое платье (оно ей к лицу) и кладут в очень дорогой гроб на золотых ножках, полный цветов. Пахнет ладаном, трещат свечи. Муж не отходит от гроба, а поклонники таланта не отрывают от нее глаз: «Как живая! Она и в гробу прекрасна!» Весь город говорит о безвременно угасшей жизни. Но вот ее несут в церковь. Несут: Иван Петрович, Адольф Иваныч, Варин муж, Николай Семеныч и тот черноглазый студент, который научил ее пить лимонную воду с коньяком. Жаль только, что не играет музыка. После панихиды — прощание. Церковь полна рыданиями. Приносят крышку с кистями и… Лизочка навеки расстается с дневным светом. Слышно, как прибивают гвозди. Стук, стук, стук!
Лизочка вздрагивает и открывает глаза.
— Вася, ты здесь? — спрашивает она. — У меня такие мрачные мысли. Боже, неужели я так несчастна, что не усну? Вася, пожалей меня, расскажи мне что-нибудь!
— Что же тебе рассказать?
— Что-нибудь… любовное, — говорит томно Лизочка. — Или расскажи что-нибудь из еврейского быта…
Василий Степаныч, готовый на всё, лишь бы только его жена была весела и не говорила о смерти, зачесывает над ушами пейсы, делает смешную физиономию и подходит к Лизочке.
— А вже не надо ли вам цасы поцинять? — спрашивает он.
— Надо, надо! — хохочет Лизочка и подает ему со столика свои золотые часы. — Починяй!
Вася берет часы, долго рассматривает механизм и, весь скорчившись, говорит:
— Нельжя их поцинять… Тут з одним колесом два жубцы нету.
В этом и заключается всё представление. Лизочка хохочет и хлопает в ладоши.
— Отлично! — восклицает она. — Удивительно! Знаешь, Вася? Ты ужасно глупо делаешь, что не участвуешь в любительских спектаклях! У тебя замечательный талант! Ты гораздо лучше Сысунова. У нас участвовал в «Я именинник» * любитель, некий Сысунов. Первоклассный комический талант! Представь: нос толстый, как брюква, глаза зеленые, а ходит, как журавль… Мы все хохотали. Постой, я покажу тебе, как он ходит.
Лизочка прыгает с кровати и начинает шагать по полу уже без чепчика, босая.
— Мое почтение! — говорит она басом, подражая мужскому голосу. — Что хорошенького? Что нового под луной? Ха-ха-ха! — хохочет она.
— Ха-ха-ха! — вторит Вася.
И оба супруга, хохоча, забыв про болезнь, гоняются друг за другом по спальне. Беготня кончается тем, что Вася ловит жену за сорочку и жадно осыпает ее поцелуями. После одного особенно страстного объятия Лизочка вдруг вспоминает, что она серьезно больна…
— Какие глупости! — говорит она, делая серьезное лицо и укрываясь одеялом. — Вероятно, ты забыл, что я больна! Умно, нечего сказать!
— Извини… — конфузится муж.
— Болезнь примет дурной оборот, вот ты и будешь виноват. Недобрый! Нехороший!
Лизочка закрывает глаза и молчит. Прежние томность и страдальческое выражение возвращаются к ней, опять слышатся легкие стоны. Вася переменяет компресс и довольный, что его жена дома, а не в бегах у тети, смиренно сидит у ее ног. Не спит он до самого утра. В десять часов приходит доктор.
— Ну, как мы себя чувствуем? — спрашивает он, щупая пульс. — Спали?
— Плохо, — отвечает за Лизочку муж. — Очень плохо!
102 
