51 
Когда я одного китайца позвал в буфет, чтобы угостить его водкой, то он, прежде чем выпить, протягивал рюмку мне, буфетчику, лакеям и говорил: кусай! Это китайские церемонии. Пил он не сразу, как мы, а глоточками, закусывая после каждого глотка, и потом, чтобы поблагодарить меня, дал мне несколько китайских монет. Ужасно вежливый народ. Одеваются бедно, но красиво, едят вкусно, с церемониями.
Китайцы возьмут у нас Амур — это несомненно. Сами они не возьмут, но им отдадут его другие, например, англичане, которые в Китае губернаторствуют и крепости строят. По Амуру живет очень насмешливый народ; все смеются, что Россия хлопочет о Болгарии, которая гроша медного не стоит, и совсем забыла об Амуре. Нерасчетливо и неумно. Впрочем, о политике после, при свидании.
Вы телеграфируете, чтобы я возвращался через Америку. Я и сам об этом думал. Но пугают, что это дорого обойдется. Перевод денег можно устраивать не только в Нью-Йорк, но и во Владивосток, через Иркутск, Сибирский банк, где меня принимали ужасно любезно. Деньги у меня еще не вышли, хотя я трачу безбожно. На коляске я потерпел больше 160 рублей убытку, и спутники мои, поручики, взяли у меня больше ста рублей. Но едва ли все-таки понадобится перевод. Если будет нужда, то обращусь к Вам своевременно.
Я совершенно здоров. Судите сами, ведь уж больше двух месяцев я пребываю день и ночь под открытым небом. А сколько гимнастики!
Спешу писать сие, ибо через час уходит «Ермак» обратно с почтой. Это письмо придет к Вам в августе.
Анне Ивановне целую руку и молю небеса об ее здравии и благополучии. Был ли у Вас Иван Павлович Казанский, молодой студент, наводящий тоску своими выглаженными панталонами?
По пути я практикую. В местечке Рейнове на Амуре, где живут одни только золотопромышленники, некий муж пригласил меня к своей беременной жене. Когда я уходил от него, он сунул мне в руку пачечку ассигнаций; мне стало стыдно, и я начал отказываться, уверяя, что я очень богатый человек и не нуждаюсь. Супруг пациентки стал уверять, что он тоже очень богатый человек. Кончилось тем, что я сунул ему обратно пачечку и у меня все-таки осталось в руке 15 рублей. Вчера лечил мальчика и отказался от 6 рублей, которые маменька совала мне в руку. Жалею, что отказался.
Будьте здоровы и счастливы. Извините, что пишу так скверно и не подробно. Писали ли Вы мне на Сахалин?
Купаюсь в Амуре. Выкупаться в Амуре, беседовать и обедать с золотыми контрабандистами — это ли не интересно?
Бегу на «Ермак». До свиданья!
Спасибо за известие о семье.
Ваш А. Чехов.
Чехову П. Е., 28 июня 1890 *
845. П. Е. ЧЕХОВУ
28 июня 1890 г. Радде.
Поздравляю. Телеграфируйте Николаевск подробно. Скучаю.
На бланке:
Сумы. Чехову.
Чеховым, 29 июня 1890 *
846. ЧЕХОВЫМ
29 июня 1890 г. Под Хабаровкой, пароход «Муравьев».
29 июнь. Пароход «Муравьев».
В каюте летают метеоры — это светящиеся жучки, похожие на электрические искры. Днем через Амур переплывают дикие козы. Мухи тут громадные. Со мною в одной каюте едет китаец Сон-Люли, который непрерывно рассказывает мне о том, как у них в Китае за всякий пустяк «голова долой». Вчера натрескался опиума и всю ночь бредил и мешал мне спать. 27-го я гулял по китайскому городу Айгуну. Мало-помалу вступаю я в фантастический мир. Пароход дрожит, трудно писать. Вчера вечером послал я папаше в Сумы поздравительную телеграмму * . Получили?
Завтра буду в Хабаровке.
Китаец запел по нотам, которые написаны у него на веере. Будьте здоровы.
Ваш Antoine.
Привет Линтваревым.
На обороте:
г. Сумы (Харьковской губ.)
Марии Павловне Чеховой.
Чеховым, 1 июля 1890 *
847. ЧЕХОВЫМ
1 июля 1890 г. Николаевск.
Сии гиероглифы * начертаны моим спутником китайцем Сун-Лö-Ли (или, как я его прежде звал, Сон-Люли) и означают: «Я еду в Николаевск. Здравствуйте».
Если судить по «последним» газетам, которые я вчера читал в Хабаровке в Военном собрании, то это письмо вы получите в октябре. Газеты мартовские и апрельские, значит, шли они сюда 2–2½ месяца, отсюда же, против течения почта идет дольше. Сегодня 1-й июль. Значит, плыву я уж 10 дней. Надоело. Пора бы к пристани. Днем жарко, ночью душно; обливаюсь потом. После Хабаровки Амур становится шире Волги. Качает. Гостил ли на Луке Семашко? Была ли Жамэ? Часто ли бывал Иваненко? В Москве опять возьмите пианино. Поклон всем.
51 
