76 
— Тогда кто-то должен взять на себя труд и пристрелить это существо. Своим видом оно портит пейзаж. — Я достала из сумочки сигареты, закурила и сигаретой указала на пса. — Так зачем ты его украл? Собираешься участвовать в конкурсе на самую уродливую дворнягу?
— Я украл его, потому что занимаюсь этим, — сказал он.
— Занимаешься этим?
— Правильно. — Он посмотрел на стоявшие у моих ног пакеты с обмундированием, купленным, чтобы доставить удовольствие Арчи. — А чем ты занимаешься?
— Трахаюсь за деньги.
— С вещами?
— Что?
Он указал на мои пакеты.
— Или у тебя перерыв на покупки?
— Ну конечно. По-твоему, я одета для похода по магазинам?
— Нет. Ты одета, как проститутка, но я никогда не видел проститутки с таким количеством пакетов. Ты не смутишь потенциальных клиентов?
— Как раз жду одного.
— Который не пришел.
— Тебе-то что об этом известно?
— У твоих ног валяется восемь окурков. На фильтре у них твоя помада. Кстати, кошмарный оттенок. Красный тебе не идет.
— Специалист, что ли?
— Только не по женщинам.
— Значит по таким вот дворняжкам?
Он посмотрел на уже улегшуюся у его ног собаку, присел рядом с ней и ласково погладил.
— Да, — сказал он. — В этом я специалист. Лучший. Я как полночный туман — меня не видно и не слышно.
— Какая чушь, — заявила я, однако не потому, что так думала, а потому, что в этом человеке было нечто необъяснимо пугающее. Ах ты, бедолага, подумалось мне, ведь никто тебя не любит — ни за деньги, ни за так. И едва эта мысль пришла мне в голову, мне захотелось найти ей подтверждение. Я спросила: — Ну так что, перепихнемся? А твой приятель может посмотреть за лишних пять фунтов.
Он наклонил голову набок.
—Где?
Попался, подумала я и сказала:
— Место называется Саутерли на Глостер-роуд. Комната шестьдесят девять.
— Подходяще.
Я улыбнулась.
— Так как?
Он выпрямился. Пес тяжело поднялся.
— Я бы не отказался поесть. Мы с Тостом как раз собирались это сделать. Он посетил Выставочный центр, устал и проголодался. И немножко не в духе.
— Так значит, это все же был конкурс уродливых собак. Готова поспорить, он выиграл.
— В каком-то смысле, да. — Под его взглядом я собрала свои пакеты, и только тогда Крис заговорил: — Ну хорошо. Идем. Я расскажу тебе о своей уродливой собаке.
Ну и зрелище мы собой являли: пес на трех лапах и с кровавыми ранами на голове, молодой коммунист — борец за свободу, худой как жердь, в драных джинсах и в бандане, и шлюха в красном платье из спандекса, черных туфлях на пятидюймовых каблуках и с серебряным колечком в ноздре.
В тот момент я думала, что направляюсь на интересное состязание. Пока мы стояли у кирпичной уличной стойки китайской закусочной, где купили еду навынос, парень не выказывал особой готовности покувыркаться со мной, но я решила, что постепенно раскочегарю его, если правильно разыграю свои карты. Так обычно и бывает. Поэтому мы съели блинчики и выпили по две чашки зеленого чая. Пса покормили мясным рагу с грибами. Разговаривали мы, как люди, которые не знают, насколько можно доверять собеседнику и сколько сказать — откуда ты? кто твои родители? где учился? и из университета ушел? забавно все это, правда? Я слушала вполуха, потому что ждала: он вот-вот скажет мне, чего хочет и сколько за это заплатит. Рассчитываясь за еду, он вытащил приличную пачку банкнот, поэтому я прикинула, что можно раскрутить его монет на сорок. Когда же по прошествии часа мы все еще находились на стадии болтовни, я наконец спросила:
— Слушай, что будем делать?
— Извини? — переспросил он. Я положила руку ему на бедро.
— Рукой? Минет? Сунул-вынул? Спереди или сзади? Чего ты хочешь?
— Ничего, — сказал он.
— Ничего?
— Извини.
Лицо у меня вспыхнуло, позвоночник закаменел.
— Ты хочешь сказать, что последние полтора часа я провела, дожидаясь, пока ты…
— Мы поели. Я так тебе и сказал — не откажусь поесть.
— К черту! Ничего такого ты не говорил! Ты спросил где, и я сказала: Саутерли на Глостер-роуд, комната шестьдесят девять. И ты сказал…
— Что хочу есть. Что я голоден. И Тост тоже.
— Да пошел твой Тост! Я бы заработала тридцать фунтов.
— Тридцать фунтов? Он лишь столько тебе платит? И что же ты за эти деньги делаешь? И как чувствуешь себя, когда все заканчивается?
— А тебе какое дело? Червяк недоделанный. Давай деньги или я сейчас такое тут устрою!
76 
