Особенно,... 
55 
Орловский. Да, бывает.
Входит Соня.
2
Те же и Соня.
Соня (в сторону). Не нахожу себе места… (Идет и смеется.)
Орловский. Кисанька, куда ты? Посиди с нами.
Соня. Федя, поди сюда… (Отводит Федора Ивановича в сторону.) Поди сюда…
Федор Иванович. Что тебе? Отчего у тебя лицо такое лучезарное?
Соня. Федя, дай слово, что исполнишь!
Федор Иванович. Ну?
Соня. Поезжай… к Лешему.
Федор Иванович. Зачем?
Соня. Да так… просто поезжай… Спроси, отчего он у нас так долго не был… Уж две недели.
Федор Иванович. Покраснела! Стыдно! Господа, Соня влюблена!
Все. Стыдно! Стыдно!
Соня закрывает лицо и убегает.
Федор Иванович. Слоняется, как тень, из комнаты в комнату и места себе не находит. В Лешего влюблена.
Орловский. Славная девочка… Люблю. Мечтал я, Федюша, что ты на ней женишься — лучшей невесты не скоро найдешь, ну, да, значит, так богу угодно… А как бы мне приятно и умилительно было! Приехал бы я к тебе, а у тебя молодая жена, семейный очаг, самоварчик кипит…
Федор Иванович. Неграмотен я по этой части. Если бы когда-нибудь пришла мне в голову блажь жениться, то во всяком случае я женился бы на Юле. Эта, по крайности, маленькая, а из всех зол надо всегда выбирать меньшее. Да и хозяйка… (Хлопает себя по лбу.) Идея!
Орловский. Что такое?
Федор Иванович. Давайте, шампанского выпьем!
Войницкий. Рано еще, да и жарко… Погоди…
Орловский (любуясь). Сыночек мой, красавец… Шампанского захотел, дуся моя…
Входит Елена Андреевна.
3
Те же и Елена Андреевна.
Елена Андреевна идет через сцену.
Войницкий. Полюбуйтесь: идет и от лени шатается. Очень мило! Очень!
Елена Андреевна. Перестаньте, Жорж. И без вашего жужжанья скучно.
Войницкий (загораживая ей дорогу). Талант, артистка! Ну, похожи ли вы на артистку? Апатия, Обломов, вахлак… Столько добродетели, что, извините, даже глядеть противно.
Елена Андреевна. Не глядите… Пустите меня…
Войницкий. Что томитесь? (Живо.) Ну, дорогая моя, роскошь, будьте умницей! В ваших жилах течет русалочья кровь, будьте же русалкой!
Елена Андреевна. Пустите!
Войницкий. Дайте себе волю хоть раз в жизни, влюбитесь поскорее по самые уши в какого-нибудь водяного…
Федор Иванович. И бултых с головою в омут с ним вместе так, чтобы герр профессор и все мы только руками развели!
Войницкий. Русалка, а? Люби, покуда любится! *
Елена Андреевна. И что вы меня учите? Точно я без вас не знаю, как бы я жила, если б моя воля! Я бы улетела вольной птицей подальше от всех вас, от ваших сонных физиономий, скучных, постылых разговоров, забыла бы, что все вы существуете на свете, и никто бы не посмел тогда учить меня. Но нет у меня своей воли. Я труслива, застенчива, и мне все кажется, что если бы я изменила, то все жены взяли бы с меня пример и побросали бы своих мужей, что меня накажет бог и замучит совесть, а то бы я показала вам, как живут на воле! (Уходит.)
Орловский. Ду́ша моя, красавица…
Войницкий. Я, кажется, скоро начну презирать эту женщину! Застенчива, как девчонка, и философствует, как старый, преукрашенный добродетелями дьячок! Кислота! Простокваша!
Орловский. Полно, полно… Где теперь профессор?
Войницкий. У себя в кабинете. Пишет.
Орловский. Он вызвал меня сюда письмом по какому-то делу. Вам не известно, какое дело?
Войницкий. Никаких у него нет дел. Пишет чепуху, брюзжит и ревнует, больше ничего.
Входят из правой двери Желтухин и Юля.
4
Те же, Желтухин и Юля.
Желтухин. Здравствуйте, господа. (Здоровается.)
Юля. Здравствуйте, крестненький! (Целуется.) Здравствуй, Феденька! (Целуется.) Здравствуйте, Егор Петрович! (Целуется.)
Желтухин. Александр Владимирович дома?
Орловский. Дома. В кабинете сидит.
Желтухин. Надо пойти к нему. Он писал мне, что дело какое-то есть… (Уходит.)
55 
