Последние отзывы

  17  

– Боже мой, – сказала она, – вы – его вылитый портрет. Затем она притянула девочку к себе и крепко поцеловала ее прямо в рот, отчего Аманда невольно в ужасе вскрикнула и вырвалась из объятий. С пылающим лицом она отступила назад, а старуха рассмеялась. Растерявшись, Аманда стояла как вкопанная, сожалея, что пришла, но не имея сил уйти с гордым видом.

– Как они там все поживают в усадьбе? – спросила бабка Лил. – Расскажите мне обо всем, моя королевна.

Аманда обрела голос:

– У нас у всех все хорошо, спасибо.

– А ваша бедная милая матушка? Когда она собирается подарить вам братика... или сестричку, а?

– Я... Я не знаю.

– Никогда! Скажу я вам. Никогда. – Тут раздался грубый смех старухи, будто распорядиться этим было в ее силах. – А ваш отец? Как ваш безгрешный отец?

– Хорошо, благодарю вас.

– А поступки твоего деда до сих пор его возмущают, а?

Она снова рассмеялась, обнажив при этом коричневые от табака, безобразные остатки зубов. Из дома вышел Уильям. Он резко остановился и покраснел, увидев, кто пришел их навестить.

– Не стой там, как баран, – сказала старуха. – Поклонись благородной даме. Поклонись так, будто ты – дворянин. Поцелуй ей руку и скажи, что она – красотка.

Уильям наклонил голову и стал еще больше походить на барана.

– Не каждый день выпадает случай поцеловать руку леди... хотя у тебя и есть на это право. У тебя есть на это право.

Уильям и Аманда робко смотрели друг на друга. Сердце Аманды бешено колотилось. Они ей далеки, члены этой семьи, дальше, чем недавно думалось.

Вдруг в ней возникло чувство жалости к этому неловкому юноше, стоявшему перед ней, как и тогда, когда она заметила его на лужайке у конюшен. Она протянула ему руку; он взял ее руку в свои, и она почувствовала, как груба кожа его рук, и подумала о работе до боли в спине на полях фермера Полгарда, о длинном кухонном столе, за которым они торопливо ели скудную еду; но вместо отвращения – она понимала, что это должно быть отвращение, – она чувствовала лишь жалость. Она улыбнулась ему, густо покраснев при этом, он поцеловал ей руку, а затем, будто устыдившись, повернулся и побежал прочь от дома и от громкого насмешливого хохота бабки Лил.

* * *

Миссис Дерри сказала:

– Джейн, ты можешь взять тот кусок пирога с собой домой... и то, что осталось от выпечки в среду. Сестру тоже можешь взять с собой. – Взгляд миссис Дерри, выражавший доброжелательство, когда она смотрела на Джейн, стал сердитым, когда она посмотрела на Лилит. – И мне было бы приятно, если бы ты ее там и оставила, – пробормотала она себе под нос.

Лилит скорчила рожу, лишь только миссис Дерри повернулась к ней спиной, а Джейн ужаснулась, что миссис Дерри это заметит.

Джейн была миловидной семнадцатилетней девушкой, слегка располневшей с тех пор, как начала работать в доме Леев. Она совсем не походила на Лилит и Уильяма; волосы у нее были русые, а глаза серые, и из-за не очень выразительной внешности ее было почти невозможно отличить от Бесс и Ады. Джейн была спокойной от природы; ее единственным желанием теперь, когда не надо было думать о еде, было жить спокойно... так считала Лилит и презирала старшую сестру. Лилит казалось, что Джейн вполне удовлетворена положением служанки, что она не против, что приходится кланяться и приседать, жить в страхе, что тебе могут отказать в работе в доме Леев. Она была неизменно вежлива с миссис Дерри, всегда готова услужить. Но в тот день Лилит обнаружила, что кое-что о Джейн ей не было известно.

Они вышли из дома, поднялись на холм к большой дороге и подошли к первому большому полю фермы Полгардов; и тут Джейн, взяв Лилит за руку и слегка запнувшись, спросила:

– Лилит, не поможешь ли ты мне?

Лилит с удивлением обернулась. У Джейн был возбужденный и таинственный вид, и Лилит подумала, что никогда раньше не видела сестру такой.

– Ну, – ответила Лилит, не двигаясь и разглядывая сестру. – Что такое?

– Отнеси это домой. – Джейн сунула пакет с едой в руки Лилит. – Не говори им, что я должна была прийти с тобой; а когда пойдешь обратно... подожди меня здесь, чтобы мы пошли обратно в дом вместе.

Глаза Лилит сузились.

– Почему? А ты куда?

– Это мои дела.

– И мои тоже... если я должна сказать, что ты не шла со мной, и ждать тебя.

Джейн была смущена. Она наморщила лоб, как делала это, когда что-то волновало ее.

– Ах, Лилит, что тебе стоит сделать это для меня?

– Я должна знать, в чем дело, тогда, может быть, и сделаю.

  17