9 
– Я не встречала раньше подобного имени.
– Должен сказать в свою защиту, что это распространенное имя на Западе.
– Да? Я думала, что ему следовало бы звучать вместе с Кредитон. Его это позабавило.
– Не могу не согласиться, – сказал он.
Я поняла, что он смеется надо мной и что я веду себя, как наивное дитя.
– Мне следует спросить ваше имя, не правда ли, – произнес он, – а то вы решите, что я невежа.
– Нет, что вы, но если вы действительно хотите знать…
– Конечно, хочу.
– Анна Бретт.
– Анна Бретт! – он повторил мое имя, словно пытаясь запомнить его. – Сколько вам лет, мисс Анна Бретт?
– Двенадцать.
– Такая юная… и так много знаете.
– Это потому, что я живу в «Доме Королевы».
– Наверное, возникает чувство, что обитаешь в музее.
– Иногда.
– Из-за этого вы выглядите старше. В вашем присутствии я ощущаю себя молодым и легкомысленным.
– Простите.
– Не извиняйтесь. Мне нравится это. А я старше вас на семь лет.
– Так много?
Он кивнул; когда он засмеялся, создалось впечатление, что глаза его исчезли.
Вернулся слуга.
– Ее милость просит юную леди к себе, – возвестил он. – Будьте добры, следуйте за мной.
Редверс Стреттон произнес:
– Мы еще встретимся… надеюсь, что скоро.
– Я тоже надеюсь, – честно и с достоинством ответила я. Слуга никак не показал, что считает поведение Редверса Стреттона, по крайней мере, странным, и я двинулась за слугой мимо доспехов вверх по широкой лестнице. На лестничной площадке стояла ваза, явно эпохи Мин, на это указывал ее глубокий фиолетовый цвет. Я не могла не задержаться возле нее, потом я обернулась и увидела, что Редверс Стреттон смотрит мне вслед, чуть расставив ноги и засунув руки в карманы. Он кивнул головой в знак благодарности за то, что я обернулась, я тут же пожалела об этом, потому что посчитала, что таким образом я проявила детское любопытство. Я отвернулась и поспешила за слугой. Мы вышли в галерею, в которой висели картины. Я нервничала, так как не могла определить их ценность. Посередине висел портрет мужчины. Я смогла установить, что он был нарисован лет пятьдесят назад. Несомненно, портрет изображал сэра Эдварда Кредитона, основателя судоходной линии, умершего мужа женщины, с которой мне предстояло встретиться. Мне очень хотелось получше разглядеть портрет, так как я мимоходом заметила, что на этом грубом, властном и жестоком лице глаза сильно походили на глаза человека, с которым я познакомилась несколько минут назад. Но тот не был Кредитоном. Наверное, племянник или какой-нибудь родственник. Да, скорей всего так.
Слуга остановился и постучал в дверь. Распахнув ее, он провозгласил:
– Юная леди, миледи.
Я вошла в комнату. Тетя Шарлотта сидела выпрямившись на стуле с мрачным выражением лица – лучшее состояние для торговли. Я часто видела ее такой. На большом изящном кресле периода реставрации сидела женщина, тоже большая, но совершенно не изящная. У нее были темные волосы, желтая кожа и черные, как смородина, глаза, живые, как у мартышки. Эти глаза смотрели таким пронзительно-молодым взглядом, словно хотели бросить вызов морщинам на ее лице.
Большие гладкие и белые руки были унизаны кольцами с бриллиантами и рубинами. Руки покоились на пышных складках платья, а из-под юбки высовывались атласные туфли, расшитые бисером.
Меня тут же охватила паника, и я почувствовала еще большее уважение к тете Шарлотте, потому что она совершенно не волновалась в присутствии столь внушительной особы.
– Моя племянница, леди Кредитон.
Я сделала книксен, и леди Кредитон внимательно оглядела меня своими обезьяньими глазами.
– Она изучает антиквариат, – продолжала тетя Шарлотта, – и временами будет меня сопровождать.
Вот как? Впервые об этом было сказано вслух, хотя с недавнего времени я понимала, что это подразумевается. Во всяком случае, подобное разъяснение объясняло мое присутствие. Они перевели свое внимание на секретер, который, очевидно, обсуждали до моего прихода. Я стала внимательно слушать.
– Должна вам сказать, леди Кредитон, – говорила тетя Шарлотта, как мне показалось, почти злобно, – что секретер лишь приписывается Булю. Да, его углы все в завитках. Но я считаю, что он принадлежит к более позднему периоду.
Я видела, что секретер красивый, но тетя Шарлотта не считалась с этим.
– На нем не то клеймо, – сказала она. Леди Кредитон понятия не имела, как ценится мебель, находящаяся в плохом состоянии.
9 
