и читается легко. 
124 
Но Сильва начала меняться в лучшую сторону только после появления у нас с Яго сына, названного в честь отца. Малыша Сильва просто обожала, как, впрочем, всех, кто любил ее крошечного племянника. Это дитя стало для Сильвы настоящим счастьем.
Сон тот никогда больше я не видела. Наконец-то я поняла, почему он все детство и юность преследовал меня, пока не было это роковым образом прервано. Моей матери нелегко пришлось в семейной жизни, она хотела расстаться с мужем. А он, в свою очередь, не желал ее отпускать. Но мама твердо решила сбежать. И помогла ей в этом миссис Пенджелли, которая знала о существовании подземного хода. И однажды ночью мама со мной, трехлетней малышкой, прошла, этот бесконечный коридор, оказалась на Острове Голубых Скал, где ее участливо принял художник Джеймс Мэнтон, с которым они давно дружили. После темной мрачной пещеры мы с мамой вошли в дом Мэнтона, в просторную комнату с красными шторами. И на меня, маленькую девочку, она произвела неизгладимое впечатление, тем более что мне тогда передались волнение и страх мамы: двери внушали ей жуткое предчувствие — а вдруг они откроются и войдет ее муж.
Чувства ее были столь сильны, что затронули и мое детское сердечко, да так, что долгие годы пугала меня во сне красная комната.
Остров! Моя любовь! Часто, очень часто мы с мужем объезжаем каждый его уголок. Выходят из домов люди, здороваются, улыбаются. Старая Тэсси всегда стоит на пороге своей лачуги, у ног ее трется кот Малкез, а взгляд «вечной вещуньи» довольный и торжествующий — она рада за нас. Мы с Яго устраиваемся среди скал, в бухте, где я однажды увидела Хоули; над нами небо, в котором парят наши голуби, возможно, они несут нам весточку от Гвеннол из усадьбы Хайдрок… Вспоминаем мы и прошедшие дни.
— И этот Остров — твой, — говорит Яго.
— Наш, — поправляю я его.
Да, наш, именно наш этот дивный Остров, где живут наши любимые дети, где я нашла свое счастье.
124 
