58 
– Я понимаю.
– Моя золовка нашла это письмо. Она всегда не любила меня – и я была в отчаянии. Я одну за другой опрашивала всех служанок: умоляла, угрожала, но ни одна письма не видела. Тогда я спросила у Элеоноры – сестры мужа. Она сказала, что нашла его и передала мужу. Была ужасная сцена. Он заставил меня во всем сознаться. Он был шокирован и стал меня ненавидеть. Он выгнал меня из супружеской спальни и велел идти, как он сказал, к «верному псу королевы», который уже убил свою жену. Он говорил про Роберта страшные вещи: что тот собирается убить его, как убил свою жену, что он сам прежде этого погубит и меня, и Роберта, и что вся страна узнает о том, что происходило в Бельвуар. Я рыдала всю ночь, а наутро Джон ушел. Моя золовка сказала, что он поехал в Лондон, чтобы организовать развод, и что в скором времени все узнают, что я – шлюха.
– А что случилось потом?
– Джон умер прежде, чем смог что-нибудь сделать.
– Отчего он умер?
– От какой-то дизентерии.
– И вы думаете, что это дело рук Лейстера?
– Ах, нет, нет. Это не он! Просто так произошло.
– Это было удобно для Лейстера, не так ли? Скажите, ваш муж раньше когда-нибудь страдал этой… дизентерией?
– Никогда, насколько мне известно.
– Ну что ж, после смерти мужа у вас не было препятствий к браку с ним, правда?
Она поникла.
– Он сказал мне, что это будет конец всех его надежд. Он говорил и говорит, что хотел бы жениться на мне, но королева ревнива и любит его.
– Что можно понять.
– Конечно, каждая женщина, которая знает Роберта, сможет понять. Но семья Джона очень гневалась на меня. Она обвинила в смерти Джона Роберта и меня, конечно.
– Они обвиняли его в убийстве вашего мужа с целью жениться на вас, и все же, когда это случилось, он не женился.
– Вот видите, как лживы слухи, – сказала она.
Я подумала о том, что Джон Шеффилд был действительно опасен для него. Он втянул бы его в скандал, который лишил бы Роберта милостей королевы и уж, конечно, возможного брака с нею. Представляю себе ярость королевы, если бы она узнала о тайных свиданиях в Бельвуар и о разговорах Роберта насчет женитьбы. Если бы Роберт женился на Дуглас, он был бы втянут в столь же темное и грязное дело, как и в случае смерти его собственной жены.
Так я узнавала все более и более о человеке, который властвовал моими мыслями и всей жизнью, как властвовал он над жизнями королевы и уж, без сомнения, Дуглас.
– А ваш сын? – настаивала я.
Она поколебалась и, наконец, сказала:
– Он рожден в браке. Роберт – не незаконнорожденный ребенок.
– Вы имеете в виду, что вы – жена графа Лейстера? Она кивнула.
– Я не могу поверить этому, – выпалила я.
– Это – правда, – твердо отвечала Дуглас. – Когда умер Джон, Роберт подписал контракт о браке в Вестминстере, но затем сказал, что не может реализовать его из-за гнева королевы. Но я была в таком отчаянии и ужасе, я была обесчещена, и это придавало мне силы бороться. Поэтому он уступил и мы поженились.
– Где? – потребовала я у нее. – И когда?
Я отчаянно хотела доказать, что она лжет. Я была лишь наполовину уверена в этом, то ли от того, что так сильно желала этого, то ли от иной причины.
– В одном из его поместий, – быстро и уверенно ответила она, – Эшере в Сюррее.
– Были ли свидетели?
– Да, присутствовали сэр Эдвард Хорен и врач Роберта, доктор Джулио. Роберт дал мне кольцо с пятью маленькими и одним большим бриллиантом. Это кольцо было подарено ему графом Пемброком, который завещал отдать его лишь жене Роберта.
– У вас хранится это кольцо?
– Оно спрятано в надежном месте.
– Отчего же вы не именуете себя его женой в открытую?
– Я боюсь его.
– А я полагала, что вы очень любите его.
– Это так. Можно одновременно и любить, и бояться.
– А ваш ребенок?
– Роберт был в восторге, когда он родился. Он приезжает взглянуть на него, когда это возможно. Он любит мальчика, ведь он всегда мечтал о сыне. Когда мальчик родился, Роберт написал мне, что благодарит Небо за его рождение и что сын станет утешением нам в старости.
– Вы должны быть очень счастливы.
Она прямо посмотрела мне в глаза и покачала головой:
– Я так боюсь.
– Боитесь разоблачения?
– Нет. Я желала бы этого. Если бы королева сослала его и лишила своих милостей, я была бы рада.
– Но он не был бы рад, – напомнила я ей.
– Я бы желала жить тихо вдали от двора, – сказала она.
58 
