Последние отзывы

  16  

Обратно они поехали через центр. На соборной площади стада туристов преградили им путь. Эспозито мрачно ждал, а тем временем экскурсоводы, воздев вверх свои зонты, продирались сквозь толпы или, остановившись где-нибудь в тени, указывали ими на бело-голубую мраморную колокольню, сверкавшую на солнце. На виа Гвиччардини туристы сыпались с узких тротуаров, многие вонзались зубами в большие куски пиццы, торчавшие из оберточной бумаги. Вся улица пахла свежей выпечкой, перцем и помидорами.

— Обед, — довольно заметил инспектор.

Они свернули налево, где начинался подъем к дворцу.

Эспозито молча припарковал машину. Прежде чем уйти на обед, инспектор позвонил главному садовнику и велел осушить пруд.

Воду пришлось откачивать несколько часов. Стояла жара. Приказ о переходе на летнюю форму ожидался через несколько дней. А пока карабинеры потели, садовники работали сначала в рубашках, потом в майках. Они хотели оставить достаточно воды для рыб, но это было не страшно. Как только уровень снизится, любой предмет, попавший в пруд в течение последних нескольких дней, станет виден. Все остальное находится под слоем зеленой придонной тины. Инспектор стоял, как всегда, далеко в стороне от работающих, в тени. Разговор садовников крутился вокруг воды, которую они откачивали и спускали вниз по внешнему склону холма с редко растущими деревьями.

— Ну и вонь! Подходящая работка для жаркого дня! Стоячую воду и зимой-то нюхать несладко.

— Жаль, что мы прошлым летом ее не откачали. За все годы, что я здесь — а их уж немало, — у нас до прошлого лета не засохло ни одного дерева! Я и не думал, что такое когда-нибудь случится.

— Говорят, что этим летом будет уже прохладнее.

— Будем надеяться.

Несколько пучков водяных гиацинтов с черными длинными мокрыми корнями, похожими на волосы, садовники поместили в пластиковые пакеты, наполовину заполненные зеленой прудовой водой, чтобы перенести их в другие водоемы. Беппе, самый старый из садовников, маленький, круглый и темный, как орех, хорошо знал инспектора. Он предложил ему взять один пакет.

— Он выбрасывает чудесный голубой цветок, похожий на ирис. Возьмите. У вас же есть свой садик. Устройте там небольшой пруд.

— Нет, нет... я с ними не умею... нет.

— Но вам стоит только сказать, вы же знаете.

Обычно они стригли живые изгороди и разравнивали гравий возле отделения полиции, но не более. Старый садовник не спешил уходить.

— Плохи дела...

— Да.

— Поговаривают, что это, наверное, убийство...

— Вот как?

— Это Джованни так думает. Он говорит, что ребенок мог бы там утонуть, но не взрослый. Вот что он говорит.

— Хм.

— Конечно, могли быть и наркотики... и выпивка. Кругом эта иностранная молодежь, только и знают, что пьянствовать. Вырвались из дому... У нас их тут полно. Приносят пиццу, мусорят...

— М-м...

— И вам больше нечего сказать?

— Нет.

— Не в обиду вам — но просто мы за работой любим поболтать. Так быстрее время проходит. Ладно, больше ни слова. Хорошо.

Однако он не уходил. Инспектор, понимая, чего он хочет, заговорил с ним, спросил об операции жены, о новом доме его старшей дочери, о внучке, которая недавно вышла замуж, а все живет с родителями, не найдя отдельной квартиры, так что «если инспектор знает что-нибудь»... Инспектор кое-что знал. Он очень хорошо знал, что эта невинная беседа мгновенно преобразится в секретную информацию и темные намеки об убийстве, якобы поведанные им старому садовнику, как только тот возвратится к своим товарищам. Но прежде чем отправиться к ним, старик взглянул на инспектора снизу вверх и прошептал:

— Мы поспорили. Я считаю, что как бы она там ни очутилась — Джованни думает, что виноваты наркотики, другие говорят, что ее столкнули, — она, должно быть, поскользнулась. Эта водоросль, спирогира... очень скользкая. Ударилась головой об обломок статуи.

— Но там же нет...

— Инспектор! — окликнули его от пруда.

Они что-то нашли. Инспектор вышел из тени, осторожно переступая через пластиковые шланги. Карабинер протягивал ему наплечную сумку.

— Откройте ее.

— Я могу дать вам резиновые перчатки, если хотите.

— Нет. Откройте сами.

Содержимое сумки разложили на куске полиэтиленовой пленки. Новости были неутешительные. В сумке не нашлось ничего, что могло бы помочь в опознании утопленницы. Ни документов, ни бумажника, ни клочка бумаги. Многочисленные застегивающиеся на молнию отделения были пусты. От ключей — при отсутствии адреса — пользы было мало. Еще внутри обнаружили пластиковый кошелек для мелочи — один из тех, что бесплатно выдавали в банках в придачу к стартовому набору евро перед введением общей валюты, расческу в кожаном футляре и шариковую ручку.

  16