Особенно,... 
158 
— Нанесем удар, но куда и каким образом? — спросил аббат Бриго. — Этот злосчастный парламент опрокинул все наши предположения. Разве мы приняли надлежащие меры, разве у нас есть определенный план?
— Ах, лучший план, суливший наибольшие шансы на успех, это тот, который мы наметили первоначально, — сказал Помпадур. — Ведь если бы его не погубило неслыханное стечение обстоятельств, он был бы осуществлен.
— Что ж, если план был хорош, то он таким и останется, — сказал де Валеф. — Вернемся же к нему.
— Да, но, когда этот план потерпел неудачу, он стал известен регенту, и тот теперь держится настороже, — заметил Малезье.
— Напротив, — возразил Помпадур, — прежний план имеет то преимущество, что регент и его приспешники думают, будто мы оставили его, раз он не увенчался успехом.
— И вот доказательство, — сказал де Валеф. — Регент принимает меньше предосторожностей, чем когда бы то ни было, на случай возможного нападения. Так, например, с тех пор как мадемуазель де Шартр поселилась в Шельском монастыре, он раз в неделю отправляется ее навестить и проезжает один, без охраны и без слуг, если не считать кучера и двух лакеев, через Венсенский лес. И это в восемь или девять часов вечера!
— А по каким дням он наносит этот визит? — спросил аббат Бриго.
— По средам, — ответил Малезье.
— По средам? Завтра как раз среда, — сказала герцогиня.
— Аббат Бриго, — спросил де Валеф, — у вас сохранился паспорт с визой на выезд в Испанию?
— Сохранился.
— И вы по-прежнему можете устранить все препятствия в пути?
— Да. Почтмейстер — наш человек, а нам придется иметь дело только с ним. Что до остальных, то тут все пройдет само собой.
— Ну что же! — сказал де Валеф. — С разрешения ее королевского высочества я собираю завтра семь или восемь друзей, подстерегаю регента в Весенском лесу, похищаю его и — погоняй, кучер! — через три дня буду в Памплоне.
— Одну минутку, дорогой барон, — сказал д'Арманталь, — я замечу вам, что вы встаете мне поперек дороги и что право выполнить это предприятие принадлежит мне.
— Дорогой шевалье, вы уже сделали то, что должны были сделать. Теперь очередь за другими!
— Вовсе нет, Валеф. Дело идет о моей чести, я должен взять реванш. Поэтому вы меня бесконечно обидите, настаивая на своем.
— Все, что я могу сделать для вас, дорогой д'Арманталь, — сказал де Валеф, — это предоставить выбор ее высочеству. Герцогиня знает, что мы одинаково преданы ей. Пусть она решает.
— Соглашаетесь ли вы на мой суд, шевалье? — спросила герцогиня.
— Да, ибо я надеюсь на вашу справедливость, сударыня, — ответил шевалье.
— И вы правы. Да, честь осуществить это предприятие принадлежит вам. Да, я отдаю в ваши руки судьбу сына Людовика Четырнадцатого и внучки великого Конде. Да, я всецело полагаюсь на вашу преданность и на вашу храбрость и надеюсь, что на этот раз вы одержите успех, тем более что фортуна перед вами в долгу. Итак, дорогой д'Арманталь, на вашу долю выпадает вся опасность, но также и вся честь!
— Я с благодарностью принимаю и то и другое, сударыня, — сказал д'Арманталь, почтительно целуя руку, протянутую ему герцогиней, — завтра в это время либо я буду мертв, либо регент будет на пути в Испанию.
— Вот речь, достойная мужчины, — сказал маркиз де Помпадур. — В добрый час, и, если вам понадобится помощь, дорогой шевалье, рассчитывайте на меня.
— И на меня, — сказал де Валеф.
— А мы разве ни на что не годны? — сказал де Малезье.
— Дорогой сенешаль, — сказала герцогиня, — у каждого свой жребий; от поэтов, сановников и духовных особ требуется совет, от военных — исполнение… Шевалье, вы уверены, что опять найдете тех людей, которые были с вами в последний раз?
— Я уверен, по крайней мере, в их начальнике.
— Когда вы его увидите?
— Сегодня вечером.
— В котором часу?
— Сейчас же, если угодно вашему высочеству.
— Чем раньше, тем лучше.
— Через четверть часа я буду у него.
— Как мы сможем узнать его последнее слово?
— Я принесу его вам, ваше высочество, где бы вы ни находились.
— Только не в Арсенал, — сказал аббат Бриго, — это слишком опасно.
— А не можем ли мы подождать здесь? — спросила герцогиня.
— Я замечу вашему высочеству, — ответил Бриго, — что мой подопечный — весьма степенный молодой человек, принимающий у себя лишь немногих знакомых, и, если наш визит затянется, он может возбудить подозрение.
158 
