Особенно,... 
129 
— В ратуше, мой милый.
— Как, в ратуше? Разве ее избрали мэром?
— Нет, но она на время стала королевой Парижа, и так как она не решилась сразу поселиться в Пале-Рояле или в Тюильри, то переехала в ратушу, где и собирается подарить милейшему герцогу наследника или наследницу.
— Вы ничего не говорили мне об этом обстоятельстве, Арамис, — сказал Атос.
— Ба! В самом деле? Простите, это простая забывчивость с моей стороны.
— А теперь, — спросил Атос, — чем мы займемся до вечера? Мы, кажется, обречены на бездействие?
— Вы забыли, мой друг, что у нас есть неотложное дело.
— Какое и где именно?
— В Шарантоне, черт побери! Я надеюсь встретить там некоего господина де Шатильона, которого ненавижу с давних пор.
— Почему?
— Потому что он брат некоего Колиньи.
— Ах, правда… Я совсем было забыл… Это тот, который возомнил о себе, что он ваш соперник. Он был жестоко наказан за свою дерзость, мой друг. Поистине, это должно было бы удовлетворить вас.
— Да, но что поделаешь? Это меня не удовлетворяет. Я злопамятен. Это единственное, что во мне есть от церкви. Впрочем, вы сами понимаете, Атос, что совсем не обязаны сопровождать меня.
— Полноте, — сказал Атос, — вы шутите.
— В таком случае, мой друг, если вы действительно решились отправиться вместе со мною, нам нельзя терять времени. Я слышал барабанный бой, встретил несколько пушек и видел на площади у ратуши горожан, строившихся в боевой порядок; по всей вероятности, сражение произойдет возле Шарантона, как это вчера предсказывал герцог Шатильон.
— А мне казалось, что ночные переговоры несколько охладили воинственный пыл.
— Да, конечно, но драться все будут, хотя бы для того, чтобы лучше замаскировать эти переговоры.
— Бедные французы! — сказал Атос. — Они идут на смерть для того, чтобы Седан был возвращен герцогу Бульонскому и чтобы господин де Бофор стал пожизненным адмиралом, а коадъютор — кардиналом.
— Полноте, полноте, дорогой мой! — сказал Арамис. — Сознайтесь, что вы не философствовали бы на эту тему, если бы Рауль ваш не был замешан во всей этой сумятице.
— Может быть, вы и правы, Арамис.
— Итак, направимся туда, где происходит сражение; это будет верным средством найти д’Артаньяна, Портоса, а может быть, и Рауля.
— Увы! — сказал Атос.
— Друг мой, — сказал Арамис, — так как мы теперь в Париже, то, мне кажется, вы должны бросить привычку поминутно вздыхать. Война так война, мой милый Атос. Разве вы уже перестали быть военным и сделались духовным лицом? А! Поглядите-ка, вот маршируют горожане; разве это не увлекательно? А этот капитан, посмотрите, у него совсем военная выправка!
— Они выходят из улицы Мутон.
— Барабанщик впереди. Совсем как настоящие солдаты. Да взгляните же на этого молодца, как он раскачивается да выставляет грудь колесом.
— Ого! — воскликнул Гримо.
— Что такое? — спросил Атос.
— Планше, сударь.
— Вчера он был лейтенантом, — сказал Арамис, — сегодня он капитан, а завтра будет полковником. Через неделю этот молодчик станет маршалом Франции.
— Порасспросим-ка его, — сказал Атос.
Они подошли к Планше, который, гордясь тем, что его видели во время исполнения им служебных обязанностей, с важным видом объяснил, что ему дано приказание занять позицию на Королевской площади вместе с двумястами людей, составляющими арьергард парижской армии, и оттуда двинуться к Шарантону, когда явится надобность.
Так как Атос и Арамис направлялись в ту же сторону, они примкнули к маленькому отряду. Планше довольно ловко проделал несколько маневров со своими людьми на Королевской площади и в конце концов построил их в арьергарде длинной цепи горожан, расположившихся вдоль улицы Сент-Антуан в ожидании сигнала к бою.
— Денек будет жаркий, — воинственным тоном заявил Планше.
— Да, конечно, — ответил Арамис. — Но только неприятель отсюда далеко.
— Ничего, сударь, — сказал один из солдат, — скоро расстояние сократится.
Арамис поклонился, потом, обернувшись к Атосу, сказал:
— Меня не соблазняет располагаться лагерем вместе с этими людьми на Королевской площади. Едем вперед: мы увидим все гораздо лучше.
— Кроме того, господин Шатильон не явится искать вас на Королевской площади! Итак, вперед, мой друг!
129 
