108 
— Ты путаешь его с Богом, солнышко! — насмешливо отвечает Летиция.
— С Богом я тоже встречался! — подтверждает Бернар.
— Вот-вот! — разражается смехом Летиция. — Именно это я вам и хотела сказать: даже если Вора не существует — Бернар, молчи! — он все же был задуман, и притом не нами.
«Я знаю: рукопись Б*А*».
— Нет, не только. Ваша продажная авторша придумала то же, что и мы: вовлечь вас в новую авантюру. Мы говорили об этом на ужине после коллоквиума. О влиянии реальности на художественный вымысел и наоборот. Мы все немножко поддали, и она сказала, что думает создать для вас виртуального противника, чтобы посмотреть на вашу реакцию, на то, что из этого получится.
И она сделала это! Она прислала мне дурацкий факс.
— Вот она удивилась, наверное, эта святоша, если узнала, что выдуманный ею Вор принялся резать людей! — со смехом добавляет Летиция.
Со стороны Бернара доносится бормотанье:
— Мама святая! А груди надо класть в лифчик.
— Твоя мать умерла! — бросает Летиция. — И она была полная дура! Она тебя четырнадцать лет из дома не выпускала! Вот славная была парочка!
— Мой отец предпринимателъный. — кричит Бернар. — А предпринимателъные строят дома для своих глупых детей!
Очень долгая пауза, нарушаемая только бормотанием Бернара.
— Что именно ты хотел сказать нам, Бернар? — дрожащим голосом спрашивает Летиция.
Смех. Там, правее и немного ниже меня, болезненный смех, переходящий в кашель.
— Это Бернар, а не Леонар! — удается наконец выговорить Жюстине. — Имеющий уши да слышит!
— О, нет, только не надо этой собачьей галиматьи! Объяснитесь! — приказывает Летиция.
— Сын Ферни — это он, Бернар! — шепчет Жюстина, и ее ледяная рука прикасается к моему колену. — Я только что поняла, это как озарение. И он унаследует состояние Гастальди!
Бернар — сын моего дяди. Бернар мой двоюродный брат. Встреча с черной дырой. С другой стороны кружится Земля, маленький ребристый шарик для игры в петанк, брошенный через всю Вселенную в направлении созвездия Большого Поросенка. Элиз Андриоли хочет скакать верхом на Земле, чтобы волосы развевались по ветру, а звезды мерцали в мозгу. Но черная дыра не принимает меня, я возвращаюсь обратно, и теперь, в этой мерзкой грязи времени, где стирается реальность, я возвращаюсь к логически выстроенному кошмару. Элиз, возьми себя в руки. Послушай, как Летиция шипит сквозь зубы: «Но это же всего лишь роман! », а Жюстина чеканит:
— Реальность не так-то легко переделать, детка! Вы думали, что достаточно вывести Элиз на сцену вашего театрика и столкнуть ее с другими персонажами, чтобы история, которую вы сочинили, написалась сама собой. Неправда! История — это как музыка, ее нельзя написать без молчания… без лжи, без пропусков…
— Заткнись!
— Вы хотели сделать из Элиз настоящую героиню, — гнет свое Жюстина, — но вы забыли, что герой прежде всего принадлежит автору. Я уверена, что вы получите огромное удовольствие, когда будете читать о ее новых приключениях в своей камере для буйно помешанных, — добавляет она без всякого выражения.
Летиция несколько минут переваривает услышанное, потом вопит:
— Это чушь! Это мы все придумали!
— Слишком надуманно! — восклицает Жюстина. — Вроде как «перебор»: вы вышли за рамки!
— Б*А* тоже сядет! — в отчаянии кричит Летиция.
— За что? Она извлечет пользу из зла, содеянного вами. «Чужое добро впрок не идет», но «на чужих ошибках учатся»! — поучительно произносит Жюстина.
— Я вас сейчас убью, пристрелю, как двух сучек, и никто не извлечет пользы из приключений Элиз! — надрывается Летиция. — А этому сынку старого козла, я ему башку размозжу, я…
— Не советую вам и пальцем трогать мальчика! — раздается женский голос из-за деревьев.
Иветт! Ей удалось! Трам-та-ра-рам! Звените, горны, гремите, трубы!
— А что… ? — потерянно лепечет Летиция.
— Я капитан Бертран, штурмовая группа Национальной жандармерии! — мужской голос, усиленный мегафоном, звучит неестественно сухо. — Вы окружены! Сдавайтесь!
Кавалерия! Наконец-то!
— Я вооружена, у меня заложники! — орет Летиция. — Я прикончу их!
— У вас есть три секунды, чтобы положить оружие! — отвечает капитан Бертран. — Вас держат на мушке четыре элитных снайпера. И я не в лучшем настроении. Раз!
В кино так переговоры не ведут. Надеюсь, он знает, что делает.
— Требую вертолет, или я убью их! — опять кричит трясущаяся от бешенства и отчаяния Летиция.
108 
