Особенно,... 
111 
— Не могу сидеть с пустыми руками, — буркнул Соболь сердито. Прикинул что-то и быстро выскочил из укрытия. Со стороны Тёмных ударили две очереди, но Соболь успел ухватить пистолет, лежавший рядом с дохлым Макаром, и спрятаться обратно.
— Видал? — спросил он. — Двое стреляли. Надо окружать.
Но тут со стороны дома послышалась беспорядочная стрельба с участием автоматов, все той же таинственной винтовки и, если я что-то понимал в этом деле, дробовика. Вот он ухнул в последний раз, и стало тихо, только на юге по-прежнему грохотала канонада зачистки, совсем незаметная после здешней перестрелки.
— Упырь, ты там?! — раздался знакомый голос, который я никак не ожидал здесь услышать.
— Тут!
— Вылезай, отродье африканское, Пушкин-Кукушкин. Все кончилось.
— Пермадули! — подтвердила псевдоплоть.
* * *
Бармаглот грубо отобрал у меня фляжку, сказав:
— Ну, ну! Присосался… Она не бездонная, между прочим!
Мы сидели в тени подломленной взрывом старой вишни: я, Бармаглот, Соболь, Аспирин и Квазиморда. Трупы Тёмных числом одиннадцать мы оттащили в цветник, чтобы не портили и без того исковерканный пейзаж и не попадались на глаза женщинам и детям. Воскобойникова и Альтобелли положили отдельно в сторонке и накрыли мешковиной, найденной в развалинах.
Пассажиры чуть поодаль ели нехитрую снедь, которая нашлась у Квазиморды и Бармаглота. Жратву из запасов Тёмных мы брать не стали, только пару банок консервов изъяли.
Я в очередной раз поражался выдержке детей, которые уже играли в догонялки среди фруктовых деревьев: их мамаши выглядели значительно хуже, но вроде бы уже приходили в себя.
Профессор ворковал над клеткой со своими питомцами, а Скунс, оказывается, удрал. Сделал он это, когда Квазиморда подстрелил Макара, и даже попытался уволочь с собой бюреров, но Петраков-Доброголовин не позволил этого сделать и, о чем он гордо поведал нам, даже дал Скунсу по морде. Впрочем, судьба Скунса интересовала меня в самой незначительной степени.
— Мы уж думали, ты там помер, чува-ак, — гудел Аспирин, хлопая Бармаглота по плечу. — А ты вот он. Волшебник, блин.
Приключения Бармаглота и в самом деле смахивали на чудеса. Заснув в своем каземате, он проснулся от того, что кто-то отпирал дверь. Вначале Бармаглот подумал, что это вернулись мы, но в схрон вошел Болотный Доктор. Он рассеянно поздоровался и с ходу поинтересовался, что с ногой. Бармаглот объяснил. «Ах она проказница», — пробормотал Доктор, имея в виду не то ногу, не то розовую фигню, выползшую из танка, открыл свой саквояжик и занялся травмой. Что он там делал — Бармаглот старался не смотреть, тем более ему было очень больно. Тем не менее спустя полчаса Доктор забинтовал ногу, сказал: «Домой вернешься — к нормальному врачу сходи, а пока и так сойдет», попросил при случае принести ему «что-нибудь из Шпенглера, почитать» и удалился. Обессиленный Бармаглот тут же отрубился, а очухавшись, решил было, что ему приснился сон. Но нога не болела, выглядела совершенно здоровой, и дверь оставалась открытой.
Обретя способность передвигаться, Бармаглот встал перед дилеммой: идти вслед за нами или ждать здесь. Поскольку местоположения бюреровского городка он не знал, то решил остаться в надежде, что мы вернемся. А если не вернемся в разумные сроки — что ж, тогда можно попробовать добраться до дома. Но через некоторое время у схрона объявился Квазиморда, который рассказал о встрече с нами и традиционно попросил патронов и пожрать-выпить. Квазиморда заночевал в схроне, потом их попытался окучить псевдогигант, долго шатался вокруг, не умея открыть дверь, и ушел, отчаявшись. А в следующую ночевку пришла Скарлатина. Как выяснилось, это и была та самая раненая псевдоплоть, которую в свое время Бармаглот не стал добивать, чем вызывал с тех пор насмешки со стороны коллег.
— Вон, видите, у нее пятно… Приметная скотинка, — покачал он нам, когда Скарлатина высунулась из цветника. Из пасти у нее свисало чье-то волосатое ухо.
В цветнике наша питомица кушала Тёмных, и это было лишь немногое, что мы могли для нее сделать. Потому как именно Скарлатина привела Бармаглота и Квазиморду к домику пасечника.
— Ну вот как я теперь в Зону пойду? — горевал Аспирин. — А если она на мушку выскочит? Или вообще в псевдоплоть не стрелять? Так схавают же, чува-ак…
— Она обычно представляется. Культурная, — сказал Бармаглот.
111 
