86 
— Где Скунс? — спросил я у Аспирина.
— Смылся, наверное, когда тут заварушка началась. Ты ж его знаешь.
— Заварушка… Заварушка тут началась, когда профессор бюреров включил. А вы себя дали разоружить бабе и пацану…
— Не учли, чува-ак… — виновато развел руками Аспирин. — Пауль как раз автомат положил, клетку на плечо примащивал, а я отвернулся… А мне — раз! — ствол в затылок.
— Ладно, дело прошлое… Но где же Скунс? Опять в свою трубу полез?
— И вовсе я не полез! — заявил Скунс, появляясь в дверном проеме. — Я ж без оружия, чего б я сделал? Мешал бы только. Думал, обожду малость, гляну, чем закончится… А у тебя там бюреры под брезентом, а? Бюреры, я понял! Они ж сдохнут. Или не сдохнут? А кофеварка зачем?
Я посмотрел на Скунса так, что тот сразу прикусил язык и отошел к костру, стал деловито его поправлять.
— Слушайте сюда, — сказал я. — Места здесь, как выяснилось, опасные, но идти куда-то в темноте — еще опаснее. Да и невозможно это сегодня. Часа через два тут такое начнется… Потому остаемся ночевать здесь, выставим охрану, если что — надеюсь, отобьемся. Дамы, приготовьте что-нибудь поесть, а то весь день всухомятку… Вопросы есть?
Пассажиры смотрели на меня во все глаза. С момента нашего появления так никто и не двигался. Елки, они что ж, думали, сейчас мы их всех свяжем и накажем, что ли? И как пленникам по корке хлеба дадим с глотком воды? Я вздохнул. Определенно зря я в это все ввязался. Благие намерения, чтоб их… Ситуацию спас Сережа, который спросил звонким голосом:
— Дядя… а что начнется через два часа?
Я с благодарностью посмотрел на него и охотно объяснил:
— Через два часа те, кто не спрятался, — я не виноват. Сережа часто заморгал, за него уточнил Боря:
— Дядя негр, это игра такая?
— Считай, что игра. Если кто окажется в это время на улице — тот умрет.
— Вы в него тоже стрельнете, как в того дядю? — Боря махнул рукой на дохлого Толика.
— Нет, я буду тоже прятаться, — серьезно сказал я, — потому что мне самому будет страшно. Кстати, давайте-ка этого дядю выкинем наружу, зачем он тут нам?
— Простите, — робко сказала стюардесса Марина, когда мы с Паулем взяли Толика за руки и за ноги, — а объясните нам, пожалуйста, что произойдет и что мы должны делать.
Остальные пассажиры тоже заволновались.
— Мы должны как минимум все поесть, справить свои естественные нужды, забаррикадировать дверь, а затем ждать, что все для нас окончится благополучно.
— Что? Что закончится? — посыпались вопросы.
— Выброс, — кратко ответил я, и мы выбросили мертвеца за дверь.
Глава двадцать шестая
Сезон дождей
Через два часа все пассажиры напряженно смотрели на меня, словно парадом Зоны должен был командовать я. Дверной проем мы кое-как заделали листами шифера, которых нашлась целая куча за задней стеной здания. Я повелел всем устроиться как можно дальше от входа, сам сел, прислонившись спиной к стене и положив на колени автомат. Мои обормоты никакого волнения не выказывали. Ну, выброс и выброс. Видели-перевидели эти выбросы. Действительно, это не колбаса и не сало с горилкою…
Аспирин, изрядно пожрамши, завалился спать, пристроившись на ту же кучу, на которой недавно сидел связанным. Пауль о чем-то вполголоса трепался со Скунсом, Соболь осматривал свои ружья, искоса приглядывая за пассажирами. Значит, можно слегка расслабиться и вздремнуть — два часа это я так сказал, для острастки. Хотя кости мои ломило со страшной силой. Вот-вот начнется вся эта катавасия. Хорошо, женщины догадались детей помягче устроить. Детвора весь вечер держалась вместе, о чем-то шепталась, небось Ирочка, придя в себя, рассказывала им о пережитых ужасах. Девчонка молодец, все же на ее месте иной взрослый мужик с полными портками скакал бы и запивал все поскорее спиртом, чтобы забыть напрочь. А она вроде как даже гордится, глазки горят…
Я и впрямь задремал бы, несмотря на ноющие кости, но тут завозились бюреры в своей клетке. Да так бойко, что я аж подскочил.
Твою ж мать! Как я мог упустить это из виду!
Известно же, что во время выброса может случиться кратковременное усиление, а то и изменение свойств всяческих аномалий, артефактов и прочих порождений Зоны. А что, как не порождение, наши карлики?! Еще какое порождение, да в самой гуще людей. Прибор прибором, но береженого бог бережет.
86 
