Глава двадцать восьмая

У Тёмных

Альтобелли устал. Они шли всю ночь, угодили под дождь, лейтенант промок с ног до головы и все время ждал, что Тёмные наконец-то устроят привал. Черта с два — только пару раз остановились облегчиться, даже ели на ходу…

Лейтенанта никто не трогал, не задирал, но он постоянно чувствовал, что за ним присматривают, и удрать не пытался. В конце концов, Тёмные — тоже люди, может, с ними реально договориться? Куда-то ведь его ведут, хотя вполне могли пристрелить или прирезать рядом с химерой. Даже поесть дали — несколько сухарей и тюбик с рыбным паштетом из его же вещмешка. Предложенную воду Альтобелли пить отказался — вполне возможно, она была радиоактивной, и напился во время дождя, ловя ртом низвергающиеся с неба струи.

За дорогой Альтобелли не следил, в любом случае карту у него тоже забрали. Да и двигались они сумбурно — пролезали через трубы под шоссе, пересекали узкоколейку, брели через заболоченный луг и даже лежали минут двадцать в мокрой высокой траве, что-то пережидая. К тому же большая часть пути вообще прошла в темноте — фонари Тёмные включали редко, и у постоянно падавшего лейтенанта все руки были в ссадинах, плюс он едва не сломал ногу, споткнувшись о рельс и неуклюже свалившись с насыпи.

Заговорил с ним только Поролон, который давал еду.

— Бери, — сказал он. — Следующий раз жрать будем уже дома.

С тех пор лейтенант надеялся, что пресловутый дом рано или поздно покажется впереди, но солнце было уже высоко, а они все шли и шли, на сей раз через сосновый лес, благоухающий смолой и хвоей. Шедший впереди Альтобелли Тёмный на ходу сорвал большой гриб и принялся его есть. Сырым.

Оставшиеся в пачке сигареты Альтобелли давно уже выкурил — с такой жадностью, словно никогда и не бросал этой вредной привычки. Просить у Тёмных не решился, к тому же он не видел, чтобы кто-то из них курил. Поэтому лейтенант упорно терзал зубами найденную в кармане подушечку апельсиновой жвачки, давно уже утратившую вкус и сладость, и шел, не стараясь определить свое местоположение. Одно он понял твердо — от места катастрофы его уводили все дальше и дальше. Но не говорить же Тёмным про аварию. Вряд ли это люди, подходящие для спасения выживших пассажиров…

«Дом» возник неожиданно. Только что Альтобелли пролезал вслед за своими спутниками через дыру в ограждении из колючей проволоки, и вот он уже среди приземистых бетонных строений, утопленных в земле. Судя по сочетанию добротности и уродства, до катастрофы это был какой-то военный объект Советов. Тёмные нашли его, обустроили на свой нехитрый вкус и вселились, устроив промежуточную базу. В основном-то они вертелись вокруг бара «Сталкер», в котором сам Альтобелли ни разу не был.

Слухи о диком образе жизни Тёмных оправдывались на каждом шагу. Прямо у тропы, ведущей к одному из бетонных капониров, сидел мужик с непомерно большими перепончатыми ушами и гадил, держа в руке лист лопуха. Невдалеке от него на костре жарилась туша чернобыльского кабана, а на деревянном щите с еле заметным изображением солдата в каске со звездой был распят голый человек. Человек был еще жив, и пара Тёмных тренировалась на нем в метании ножей; Альтобелли успел заметить, как один из них то ли случайно, то ли специально промазал, и длинное лезвие вонзилось в плечо. Человек задергался, но не закричал — рот у него был зашит.

Прибывшие с лейтенантом сразу же рассосались по объекту, никто их не приветствовал, словно и не уходили.

— Вот так и живем, — сказал Поролон, заметив, что Альтобелли вертит головой. — Не ждем тишины. А годы летят, наши годы, как птицы, летят…

Вероятно, это было некое русское стихотворение или песня.

— Что вы собираетесь со мной сделать? — спросил лейтенант.

— Съесть, конечно.

Альтобелли оценил юмор, промолчав.

— Не каждый день попадается такая птица — лейтенант из комендатуры, — пояснил Поролон, постучав в металлическую дверь с потеками ржавчины. — Контрактников из местных — завались, мы их даже на шашлык не ловим. А тут — Италия, пусть лучше старший посмотрит, может, и пригодишься для чего… Какие там у вас национальные блюда? Лазанья?

  96