Лёгкий, ненавязчивый романчик 
136 
– Я всегда так прикуриваю. Чтобы не разучиться. У меня мало практики…
– А почему у вас нет наставника? – спросила Эльвира для поддержания разговора.
Карлсон опустился на ручку соседнего кресла и грустно пояснил:
– У нас в Мистралии его трудно найти. Поэтому многие вещи приходится осваивать самостоятельно.
– Так не возвращайтесь туда. Оставайтесь здесь, найдите себе наставника и учитесь, как положено.
– Не могу, – вздохнул он. – Я… у меня… есть определенные обязательства… перед другими людьми.
– А как же вы вернетесь?
– Не беспокойтесь, это не проблема. Отсюда-то я доберусь. – Гость внимательно посмотрел на девушку и вдруг сказал: – Вам не надо меня бояться.
– С чего вы это взяли? – удивилась Эльвира. – Я вас совсем не боюсь, даже, напротив, с вами как-то спокойнее.
– Значит, боитесь чего-то другого? Я… извините, это чувствую. У вас какие-то проблемы? Буду рад вам помочь, если… смогу.
– Вряд ли… В общем-то все мои проблемы уже закончились… Просто сегодня был ужасный день.
– А что случилось? Если, конечно, вам не тяжело об этом говорить.
– Сегодня я… меня должны были… отдать дракону.
– И как же вы спаслись? – Карлсон с живейшим интересом придвинулся поближе вместе с креслом.
– Мои подруги его убили.
– Дракона? Потрясающе! А вы можете рассказать подробнее? – Он пересел на ручку ее кресла и положил руки на плечи девушки. У него оказались очень теплые и тяжелые руки. Слишком тяжелые для такого небольшого мужчины. – Так вам будет спокойнее, – пояснил он. – Не будете нервничать.
– Вы и лечить умеете? – удивилась Эльвира.
– Это не лечение. Это просто… Немного хорошего настроения.
– А вы умеете создавать настроение?
– Только если объект не против. Вы рассказывайте, а я буду слушать… и создавать.
Объект был не против. Если честно, объект только об этом и мечтал.
Ночной гость слушал именно так, как хотела Эльвира, – молча и не перебивая, но молчание было полно сочувствия и понимания. От него исходили покой и уют, видимо созданные волшебным образом. И еще он был очень симпатичным и обаятельным мужчиной, да еще к тому же мистралийцем и магом. Ни те, ни другие Эльвире прежде не встречались…
– Извините, – подал голос Карлсон. – Вы этого действительно хотите или это подсознательное желание, не соответствующее вашим представлениям о приличиях?
– Вы это о чем? Опять ловите мои чувства?
– У меня само получается, – потупился гость. – Вообще-то я контролирую свои эмпатические способности, но, когда женщина мне нравится, это выходит как-то помимо воли…
Эльвира улыбнулась:
– Помните анекдот про мистралийца и девушку в почтовой карете?
– «Хочешь и молчишь»?
– Именно.
Карлсон тоже улыбнулся и неуловимым движением пальцев погасил в комнате свет.
– Диего, тебе плохо? Перепил или что-то случилось?
Кантор отнял ладони от лица и помотал головой.
– Нет… ничего. Не обращай внимания, я вообще ненормальный, со мной частенько что-то подобное бывает.
Тереза сочувственно посмотрела на него и пересела на другой конец скамейки. Подальше.
– Извини, – сказал мистралиец, пока она еще что-нибудь не спросила. – Я забыл надеть амулет, и… так получилось. Это было очень… неприятно?
– Не то чтобы… – вздохнула девушка. – Просто было обидно… не знаю… потому что мне это недоступно или как-то… трудно объяснить. А как это проявляется у тебя?
– Что? – автоматически уточнил Кантор и тут же понял, что она имела в виду. Девочка, ну зачем, лучше промолчи… Тебе своего мало?
– Черная паутина, – вздохнула Тереза. – Как это бывает у мужчин?
– Не спрашивай.
Он отвернулся, чувствуя, как пылает его лицо, прижал ладони к щекам, и оказалось, что они горят еще сильнее. И не только руки, все тело пылало каким-то горячечным жаром, словно жидкий огонь пульсировал в нем вместо крови.
«Вот так и сгорают со стыда, – подумал он вдруг. – Вполне возможно, что это вовсе не образное выражение, а так действительно бывает – когда стыд, позор и унижение переваливают за некую условную грань и становятся невыносимыми настолько, что кровь превращается в огонь. И я сейчас сгорю. И скорее бы, а то ведь она опять что-то спросит…»
– Извини, – сказала Тереза. – Не буду. Я понимаю. Давай поговорим… о чем-нибудь. Чтобы не думать об этом. Жак всегда говорит со мной о чем-нибудь веселом.
Кантор вздохнул и посмотрел на нее.
136 
