Лёгкий, ненавязчивый романчик 
56 
– Что ты там нашла? – спросил наконец Кантор. Он прекрасно знал что, спросил, чтобы о чем-то заговорить, потому что в тишине слишком хорошо было слышно его неровное дыхание.
– Это шрам? – откликнулась Ольга.
– Да, это в меня как-то попали… – неохотно ответил он, не уточняя, при каких обстоятельствах. Ее рука поползла ниже, остановилась у края ребер, и он объяснил, не дожидаясь вопроса: – А это я в молодости дрался на дуэли.
– В молодости тебя лечили качественнее, – заметила девушка.
Кантор удивился:
– А ты в этом разбираешься?
– Мне Элмар объяснял. Ты его никогда не видел раздетым? Ой, что это я спрашиваю, с какой бы радости он перед тобой раздевался…
– А перед тобой? – поинтересовался Кантор.
– Он меня не стесняется. Упражняется с оружием, раздевшись до пояса, даже зимой. Он мне показывал свои шрамы и объяснял, что их так плохо видно, потому что это Шанкар хорошо лечил.
Кантор вспомнил встречу в Лабиринте и перебил девушку:
– А он мне снился на днях.
– Кто?
– Шанкар. Просил передать королю, что такое марайя. Запомни, пожалуйста. Методика создания фантомов и маскировки путем замены собственно изображения иллюзорным изображением окружающей среды.
Ольга повторила правильно с первого раза, пообещала, что не забудет. Потом опять принялась водить ладошкой по его груди, видно, разыскивая еще что-нибудь интересное.
– Там больше ничего нет, – сказал он. – У меня не такая богатая биография, как у Элмара.
– А почему? Разве он старше?
– Мы ровесники. Но он начал на десяток лет раньше. Кроме того, у него иная специальность. Элмар рыцарь, он встречает врага лицом к лицу, на длину меча. А я стрелок. Арбалет, пистолет, метательные орудия… Ой! Там щекотно!
– Ты боишься щекотки? Такой герой и боится щекотки?
– Я не герой, – возразил Кантор. – Это Элмар герой. Я такими вещами никогда не занимался.
– Интересно… Что ты делаешь?
– Как – что? Ты сама не чувствуешь?
– Еще как чувствую!
– Зачем спрашиваешь? Ты меня гладишь, и я тоже хочу. Что же ты остановилась? Мне было очень приятно.
– Тебе же щекотно.
– А ты гладь там, где не щекотно.
– Диего, а почему ты весь такой… гладенький? Специально бреешься, потому что так модно, или гормональные проблемы?
– Ты насчет волос?
– Ну да. У тебя их нигде нет – ни на груди, ни под мышками, даже на лобке, по-моему, если я правильно помню…
– Это вовсе не модно, и, вообще, делать мне нечего – бриться целиком. Просто не растут. Это наследственное. У меня прадед эльф.
– Почему у тебя тогда уши обычные?
– А это у кого как получится. Вот у моего деда были и уши эльфов, и магическая Сила. У матери – глаза и способности… к искусству. А я получился просто «гладенький», как ты говоришь. Если б у меня были дети, им могло достаться что-то еще – например, волосы странного цвета или те же глаза, а может, и уши… Хотя нет, уши бывают только в первом поколении, сейчас такие ушастики, как ваш принц, не рождаются вообще.
– Уши – это ужасно! – уверенно прокомментировала Ольга.
– Тебе не нравится? А по-моему, Мафей очень симпатичный мальчишка.
– Симпатичный. Только знаешь, сколько он натерпелся в детстве за свои уши? Его дразнили и постоянно за них дергали. Он до сих пор помнит это и обижается. Тебя никогда не дразнили в детстве?
– Нет. Меня начали дразнить, когда я был уже взрослым мужчиной и… Да я тебе об этом уже рассказывал.
– Насчет ответа за слова? Говорил… Диего, а почему у тебя нет детей?
– А ты что, хочешь от меня ребенка?
– Боже упаси, мне только ребенка не хватало для полного счастья. Я так, из любопытства. Можешь не рассказывать, если это что-то слишком печальное или твоя тайна.
– Да нет, я сам толком не знаю… Мне было года три или четыре. Залез в лабораторию и поиграл с алхимическими реактивами… Не расспрашивай меня, пожалуйста, о моей прошлой жизни. Мне все время хочется тебе что-то рассказать, а нельзя. Лучше расскажи мне сама что-нибудь.
– Что?
– Как ты подружилась с первыми лицами королевства. Это должно быть весело.
– Почему ты так решил?
– Король Шеллар такой смешной…
– Нечего над ним смеяться, – укоризненно перебила его Ольга. – Он хороший.
– Конечно, хороший, кто же спорит. Но и смешной тоже, особенно когда садится в кресло… Ага, хихикаешь? Сама, наверно, замечала, как он складывается и раскладывается.
– Не смейся. Я не хочу. Может, тебе это непонятно… Над тобой когда-нибудь смеялись? Просто так – за длинный нос, за дурацкую прическу, за те же уши…
56 
