56 
— Вы не можете меня остановить. Я все равно туда пойду.
Внезапно он схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.
— Мэдди, не делай этого лишь для того, чтобы доказать, что ты можешь делать что хочешь. Обратись к здравому смыслу. Я не могу контролировать такую огромную и совершенно распоясавшуюся толпу. И на этот раз ты не сможешь заставить их услышать одну-единственную ноту.
Она понимала, что капитан прав, и, если бы это касалось только ее, тут же, невзирая на темноту, покинула бы этот городишко и отправилась назад, в Денвер-Сити. Но ей было приказано спеть в шести лагерях, и в шести лагерях она споет, чего бы это ни стоило.
— Я должна, — проговорила Мэдди шепотом. Отстранив ее от себя на расстояние вытянутой руки, ‘Ринг с минуту смотрел в глаза женщины.
— Как бы я хотел, чтобы ты рассказала, что происходит, что вообще заставило тебя отправиться в это турне. Доверившись мне, ты намного легчила бы жизнь нам обоим.
«Если бы я тебе доверилась, — подумала Мэдди с горечью, — наша жизнь, возможно, и стала бы легче, но жизнь одной маленькой девочки была бы, скорее всего, кончена».
— Не понимаю, о чем вы толкуете, — проговорила она и выскользнула из его рук. — Я просто хочу немного приобщить к культуре этих бедных людей и… — Ей пришлось замолчать, так как в эту минуту прозвучало сразу несколько выстрелов.
— Я постараюсь сделать все, что смогу, — произнес наконец капитан и вышел из палатки.
Мгновение Мэдди стояла неподвижно, глядя ему вслед. Она совсем не была дурой, хотя недавно сама себя так называла. Одно дело произвести впечатление на людей, чувствующих себя одинокими и в большинстве своем трезвых, но она видела в жизни слишком много пьяных, чтобы не знать, что люди, которые трезвыми могли быть даже милыми, под влиянием алкоголя превращались в настоящих зверей.
Прозвучавшие в этот момент громкие выстрелы заставили ее вздрогнуть, и, когда сердце наконец успокоилось, Мэдди подумала о своих прошлых выступлениях. Вспомнились розы, брошенные к ее ногам во Флоренции. Венеция, где она каталась в гондоле с тенором… как же его звали? Удивительно все-таки, как быстро забываются имена других исполнителей — а ведь они тогда спели дуэтом. Все другие гондолы остановились, и жители Венеции распахнули окна домов, чтобы послушать их.
Когда же они с тенором кончили петь, весь канал огласился громкими криками «браво». А сейчас она должна будет петь для толпы пьяных, грязных золотоискателей, стараясь их покорить.
— Вы выглядите так, словно готовы в любую минуту разреветься, — произнесла, входя в палатку, Эдит.
— Конечно же, нет, — ответила Мэдди и, взяв пуховку, принялась энергично пудрить лицо.
— Если бы я должна была петь перед этими мужчинами песни, которые вы поете, да еще и выглядела бы так же, как вы, у меня бы тоже тряслись поджилки.
— Что ты хочешь этим сказать? «Выглядела бы так же, как вы»?
— Видите ли, это один из городков, где работает Харри. Толстая такая, рыжая. Ну, не совсем рыжая, но очень к этому близко. Так вот, она услыхала о вашем приезде, и ей это очень не понравилось. Она считает, что все мужчины принадлежат ей, и не хочет их ни с кем делить.
— Уверяю тебя и ее тоже, что мне не нужен ни один из этих мужчин. Я просто хочу, ну, скажем, позаимствовать их на время.
— Все равно ей это не нравится. Она настраивает их против вас, говоря, что вы леди и очень высокомерны и что вы их всех презираете. Все мужчины уже готовы вас возненавидеть. И еще одна сказала, что вы настоящий айсберг и что опера годится лишь для людей с ледяной водой вместо крови в жилах.
— Но это же смешно. Все истории в операх рассказывают о страсти и любви.
— Но ведь они все на других языках, и никто их не понимает. А как вы стоите, когда поете! — Эдит выпрямила спину, сложила молитвенно руки на груди, и на лице ее появилось гордое, надменное выражение.. — Кто же подумает, что вы поете о любви. — Глаза Эдит блеснули озорством. — Готова поклясться, что уж капитан Монтгомери не думает о вас и о любви одновременно.
Это решило дело. Мэдди отбросила в сторону пуховку.
— Эдит, я собираюсь позаимствовать у тебя на вечер красный с черным корсет, ну, тот, самый броский.
— Что?
— Ты меня слышала. Пойди и принеси его. Сию же минуту.
— Но он же вам мал!
— Отлично. Чем больше будет видна грудь, тем лучше.
Глаза Эдит округлились.
— Да, мэм, — пробормотала она и выбежала из палатки.
56 
