Последние отзывы

  17  

Стоит просто убрать большую часть дома, чтобы пригласить какую-нибудь женщину на уютный ужин, а затем заставить Маккэрна очаровать ее. Если он не подумает, что она хочет за него замуж, все получится.

Темперанс снова посмотрела на стоящую перед ней старуху.

– А где кухарка?

– Уже семь месяцев как схоронили, – ответила женщина.

– Ладно, – произнесла Темперанс, вставая, – тогда нам помогут мужчины...

– Нет, они работают только в конюшне. Это приказ Маккэрна. Он не хочет тратить время на дом.

– Нетрудно догадаться! – хмыкнула Темперанс. – Зато на лошадей он денег не жалеет!

– Да, для лошадей все, что угодно!

Глаза старухи засверкали от удовольствия: она наслаждалась отчаянием Темперанс.

– Алек увезет вас обратно в город, – снова предложила она.

С минуту Темперанс оглядывала кухню. Старинный камин, такой огромный, что в нем можно зажарить целого лося, но, судя по птичьему помету в очаге, ставший голубятней. Пол не мыли с тех пор, как построили дом, на столе – три потускневшие медные сковородки, связанные между собой паутиной в три сантиметра толщиной. Темперанс искренне пожелала себе не повстречаться с пауком, соткавшим такую паутину.

– Где Маккэрн ест? – спросила она, оглядываясь на женщину.

– У бедной Грейс.

– А кто это?

Старуха опять закудахтала от смеха.

– Его подружка.

Теперь понятно, почему он не хочет жениться. Но нужно найти положительную сторону. Расставить все точки над «и». Темперанс призадумалась...

– Ну, хорошо, конюхам нельзя работать по дому... А можно отправить мальчика с письмом? В виде тренировки лошади!

– Да... – неуверенно произнесла старуха.

– Мне нужны ручка и бумага, – сказала она старухе.

Та развернулась и вышла из комнаты. Вернувшись через полчаса, она положила на большой кухонный стол толстую пачку старой, но отличного качества писчей бумаги, стеклянную чернильницу, и – мамочки мои! – гусиное перо.

С минуту Темперанс смотрела только на это перо. За окном двадцатый век, а она будет писать пером?

Вздохнув, Темперанс взяла перо, попросила старуху принести что-нибудь поесть и начала письмо матери.

Она медленно, ведь быстро писать тупым пером может не каждый, детально описала дом, куда попала. Двадцать девять лет своей жизни она вложила в письмо матери, используя все, что могло бы убедить Мелани помочь дочери уехать отсюда. Вина, слезы, мольбы – все там было.

В заключение, на двадцатой странице, Темперанс просила выслать ей денег на обратную дорогу.

Она скрепила письмо по-старому: воском и тяжелой медной печатью, затем вручила его мальчику по имени Рамси и попросила отправиться в Эдинбург и доставить послание матери как можно скорее.

Она вынуждена была признать, что лошади действительно очень быстрые, а мальчик Рамси не увиливает от работы. В течение суток Темперанс получила ответ.

Дрожащими в предвкушении свободы руками Темперанс вскрыла мамино письмо.

Моя дорогая доченька!

Пользуйся поваренной книгой , которую я дала тебе. Мужчины сделают все что угодно , за сытный обед. Посылаю тебе чет вертину говядины , половину свиньи , еще кое-что. Мужчина не ест до тех пор , пока весь день для тебя не поработал.

С большой любовью ,

твоя мама.

Из письма выпала стальная ручка.

Глава седьмая

Четыре дня, думала Темперанс, опуская швабру в ведро. Четыре самых ужасных дня в ее жизни она мыла и терла. Руки у нее загрубели и потрескались.

– Вам надо что-нибудь посильнее, да? – спросила Гриссель, служанка, на исходе первого дня, наблюдая, как Темперанс сражалась с кухней сначала с помощью щетки, затем швабры, затем ножом пытаясь отскоблить многолетнюю ржавчину, которая не желала соскабливаться.

Единственной целью Темперанс было выбраться из этого ужасного места и избавиться от этих ужасных людей. Конюхи ухмылялись, увидев ее. Две древние служанки ходили за ней по пятам и смотрели на нее так, словно она приехала, чтобы развлекать их. Но они и пальцем не пошевелили, чтобы помочь ей отмыть старый вонючий дом.

Что же касается Джеймса Маккэрна, то она не видела его с того утра, как проснулась в его постели.

На второй день пребывания Темперанс в доме Джеймса Маккэрна прибыла повозка с посылками от мамы и сундуками с одеждой. Никогда в жизни не испытывала Темперанс такого удовольствия при виде своих сундуков, потому что, с тех пор как она приехала, на ней было невысыхающее дорожное платье. Еще прибыли большие деревянные бочонки с тающим льдом, обернутые марлей и бумагой свертки, две корзины с овощами и фруктами, несколько бутылок вина.

  17