88 
Эбби улыбнулась.
— Нет, дорогая, конечно, не такой красивый, как твой молодой человек, но Майкл Рэнсом был по-своему хорош.
— Откуда он родом — очень серьезно спросил Майк. — Он мне никогда не рассказывал о своем детстве.
— Он был сиротой. Семьи не было. Все, что у него было, так это его внешность и умение танцевать так, будто он парил в воздухе. — Она замолчала, а затем заговорила почти шепотом: — Кроме того, у него была способность влюблять в себя женщин.
— И вы были в него влюблены? — спросила Саманта.
— Конечно… Мы все были в него влюблены — Женщина явно уклонялась от нежелательного разговора о себе.
— А Макси его любила?
Прежде чем ответить Майку на его вопрос, Эбби долго и пристально на него смотрела, будто старалась прочесть его мысли.
— Да. Макси его очень любила, — после паузы проговорила она.
Саманта взяла со стола у кровати свою сумочку и достала оттуда пожелтевшую от времени фотокарточку с одним обожженным углом. Она протянула ее Эбби.
— Это Майкл Рэнсом?
Майк чуть было не подпрыгнул к потолку от удивления, когда увидел эту фотографию. Он вырвал ее из рук Саманты, прежде чем Эбби успела ее разглядеть. Это был портрет красивого мужчины в учтивой позе, в смокинге и с сигаретой в руке. Такие портреты делали тогда в фотосалонах. Майк видел своего дядю Майкла уже в почтенном возрасте, но, вне всякого сомнения, здесь был запечатлен тот самый человек, которого он так любил.
— Откуда это у тебя? — потребовал ответа Майк.
Саманте такой тон явно не понравился. Она возмутилась: почему это Майк считает, что в первую очередь она должна была показать фотографию именно ему?
— К твоему сведению, эта фотография находилась в шляпной картонке с бабушкиными вещами, которую оставил мне мой отец. К ней была прикреплена записка, где говорилось, что, когда он был ребенком, его мать сожгла какие-то бумаги, а ему удалось вытащить этот портрет из огня.
— Почему же ты мне ее раньше не показала?
— По той же самой причине, почему и ты многое скрываешь от меня, — отрезала Саманта, сверкая глазами. — Каждый день ты мне рассказываешь что-то новенькое, о чем сам давным-давно знал. Так почему же я не могу иметь от тебя парочку секретов?
— Да потому что… — Майк запнулся, услышав хохот Эбби. Его лицо залилось краской.
— И это называется «не мой молодой человек»?! — поддразнила Саманту Эбби, поглядывая то на нее, то на Майка.
Но Саманте вовсе не было стыдно.
— Он думает, что мне четыре года, а он мой защитник и наставник. Он устраивает мне сцены, даже когда я иду в магазин!
Прежде чем Эбби успела открыть рот, Майк тихо произнес:
— Один из людей Дока пытался ее убить…
После этих слов улыбка тотчас исчезла с лица Эбби. Сначала она молча лежала, откинувшись на подушку, и пыталась привести в норму свое участившееся дыхание. Стрелки на приборах прыгали как ненормальные. Саманта, крепко сжав старухину руку, осторожно поглаживала ее. Успокоившись, Эбби вновь подняла голову.
— Да. Это Майкл Рэнсом, — сказала она. По ее интонации было ясно, что аудиенция окончена, однако Майк и Саманта сделали вид, что не поняли.
— А как было ее настоящее имя? — поинтересовалась Саманта.
— Максина Беннет, — нахмурившись, резко проговорила старушка.
— Как жаль, что я так и не смогла повидаться с ней, — поглаживая руку Эбби, вздохнула Саманта. Ее взгляд был устремлен куда-то далеко. — Я так много слышала о ней от деда Кэла и от отца…
— Кэл?! — Эбби заулыбалась, ее нахмуренные брови разошлись, она заметно успокоилась. — Макси рассказывала о нем. — Последние несколько лет он жил с нами, с отцом и со мной. Я тогда ходила в школу, и нам пришлось нанять сиделку-домработницу.
— Хорошая была сиделка?
— Нет, совершенно ужасная, но дед Кэл много попортил ей за это крови.
Эбби снова улыбнулась, но ничего не сказала, и Саманта продолжала:
— Она была чрезвычайно властная женщина и обращалась с дедом так, будто он несмышленый ребенок. Дед Кэл часто говорил, что уволил бы ее, но доводить и доставать эту особу стало его стимулом к жизни. Он творил с ней чудовищные вещи. Например, сыпал соль в ее шампунь, чтобы во время мытья ей щипало глаза. Однажды, когда она косила газон, он сделал большой кувшин чаю со льдом, только это был не чай со льдом, а в основном виски. Было жарко, она залпом выпила три больших стакана этого жуткого напитка — и свалилась в кухне на пол. А пока она находилась в бессознательном состоянии, дед сбрил ее усики.
88 
