37 
Бросившись на кровать, она разрыдалась. Спустя несколько часов, с гудящей головой и покрасневшими глазами после тяжелого, не принесшего облегчения сна, она очнулась от бешеной качки. Лежа в тишине, она пыталась понять, что происходит, и внезапно от толчка упала с койки на жесткий пол и ошеломленно замерла. Дверь каюты распахнулась, ударилась о переборку, а корабль швырнуло в другую сторону. В двери появился Тревис в тяжелом плаще из промасленной ткани, его мокрые волосы были растрепаны. Широко расставляя ноги, он, шатаясь от качки, подошел к Риган и взял ее на руки.
— Ты не ранена? — прокричал он, и тут она поняла, насколько чудовищно грохочет море.
— В чем дело? Мы тонем? — Она прижалась к нему, испытывая счастье от того, что он опять рядом с ней.
— Это всего лишь шторм! — крикнул Тревис. — Особой опасности нет, потому что мы к нему готовились много дней. Но ты оставайся здесь, ясно? И не вздумай выйти на палубу или спуститься к другим пассажирам. Ты поняла?
Прижавшись к нему, она кивнула, опустив голову на плечо Тревиса и думая о том, что последние дни он не приходил потому, что готовился к шторму.
Он опустил ее на постель, посмотрел на нее странным взглядом, а потом крепко и по-хозяйски поцеловал.
— Оставайся на месте, — повторил он, коснувшись уголка одного из ее опухших покрасневших глаз После этого он сразу же ушел, а Риган осталась одна в потемневшей каюте. Теперь, после его ухода, она гораздо сильнее ощутила качку. Чтобы не упасть с койки, она изо всех сил вцепилась в ее края. Под дверь стала просачиваться вода, заливая пол. Пытаясь сохранить равновесие, она старалась представить себе, что же происходит на палубе. Если вода добралась до каюты, значит, она перехлестывает через борт. В ее воображении стали возникать ужасные картины. Однажды, когда Риган была еще ребенком, судомойка дяди получила письмо о том, что ее юного мужа в шторм смыло за борт, а потом один из его друзей рассказал ей эту страшную историю. Все слуги, и Риган вместе с ними, собрались вокруг матроса и, затаив дыхание, слушали чудовищные подробности.
Теперь то повествование показалось ей подлинным, потому что над ее головой проносились настоящие волны высотой с дом и такой силы, что, скатываясь назад в море, они могли утащить с собой целую дюжину людей.
А ведь Тревис там, на палубе!
Эта мысль молнией пронеслась в голове. Конечно, Тревису и в голову не приходило, что он может пострадать. Разумеется, он убежден в том, что даже море подчинится ему. А ведь вряд ли он настоящий моряк. Он — простой фермер, который юношей плавал на китобое, а теперь ему пришлось работать, чтобы оплатить дорогу.
От сильнейшего толчка Риган опять выбросило с койки. "Тревис! — подумала она и попыталась встать.
— А вдруг эта волна унесла его с палубы?"
Громкий треск ломающегося дерева над головой заставил ее поднять голову. Корабль разваливается на части! Держась обеими руками за край койки, она смогла выпрямиться и начала долгий путь к сундуку, к счастью, прикрепленному к полу. Сначала ей пришлось найти плащ, а затем предстояло каким-то образом подняться на палубу. Нужно было защитить Тревиса от самого себя, убедить его вернуться в относительно надежную каюту, а если он откажется, нужно быть рядом с ним. Она решила, что если его смоет за борт, она бросит ему канат.
Глава 9
Ни один из слышанных ранее рассказов не мог бы подготовить Риган к порывам пронзительного соленого ветра, который чуть ли не сбил ее с ног, когда она приоткрыла дверь, ведущую на палубу. Ей понадобились все силы, чтобы открыть дверь и выйти наружу, и тут же дверь с треском захлопнулась за ее спиной. Соленые брызги моментально промочили одежду, и шерстяная накидка плотно облепила ее изящное тело.
Вцепившись в поручни трапа и изо всех сил пытаясь держаться прямо, Риган заморгала от холодных пронизывающих струй, словно пытавшихся пробить ее тело, и стала высматривать Тревиса. Сначала ей не удалось разглядеть людей на темной палубе, но боязнь за жизнь Тревиса пересилила боль от хлеставших ее яростных струй.
Когда глаза Риган постепенно привыкли, она увидела туманные очертания людей на самой середине длинной и широкой палубы. Не успела она сообразить, как добраться до них, как корабль внезапно качнуло, она упала на палубу и, подобно щепке, покатилась к борту. Когда ее тело ударилось о борт, она вцепилась в первое, что оказалось под рукой — в деревянный лафет пушки.
37 
