Последние отзывы

  33  

Мэдисон помолчала.

– До травмы Роджера у меня на глазах умирала моя мать. Долгие четыре года…

Течения почти не было, и вода сверкала на солнце.

– Ты ухаживала за матерью вместо того, чтобы учиться в колледже?

Мэдисон удивленно покачала головой.

– Я начинаю подозревать, что ты ясновидящий.

Он усмехнулся.

– Просто читаю детективы. Мне нравится наблюдать за людьми. Я люблю по крупицам собирать факты, складывать их воедино и смотреть, что получилось.

– Да? И когда ты увидел меня впервые, то решил, что я собираюсь выудить у тебя деньги. Или шантажировать твою сестру.

Том склонил голову набок.

– Меня сбила с толку твоя красота. А что еще ты хочешь узнать обо мне? Я ведь классный парень! Много где побывал и много повидал.

– В мединституте? Я думала, там студенты круглые сутки учатся!

– Мне тридцать один, так что я не всю жизнь просидел за партой.

Для Мэдисон, которой было двадцать три года, его возраст казался почти старостью, по крайней мере, очень солидным.

– Я была только в Монтане и Нью-Йорке. Но я бы очень хотела поехать в Тибет. В Перу. В Марокко. На какой-нибудь тропический остров. В Австралию. На Галапагосы, чтобы увидеть черепах.

Том улыбнулся.

– Я расскажу тебе об этих странах.

– Ты был там? – спросила она с недоверием.

– Да. С чего начнем?

Она на минуту задумалась.

– С Австралии.

И до конца дня Мэдисон слушала рассказы Тома. Она не заметила, как сильно у нее болят ноги. Но когда солнце село, Том подвел лодку к берегу для ночлега, и Мэдисон ступила на землю, ступни пронзила острая боль.

Том заметил, что она сморщилась и хромает. Он усадил Мэдисон на большой плоский камень, положил ее ногу себе на колено и расшнуровал ботинок.

– Я должен был догадаться, что твоя обувка совсем износилась, – хмуро сказал он и показал ей мозоли на большом пальце и на пятке. – Они могут воспалиться! Сын бывшего президента умер оттого, что растер ногу, играя в теннис.

Том опустил ее ногу, расстегнул свой рюкзак и достал аптечку. Мэдисон рассмеялась.

– А как же прогресс здравоохранения? Но Том не улыбнулся. Он смочил стерильный бинт чистой водой и вытер кровь.

– Прогресс прогрессом, но я видел, как в Англии, например, снова лечат пиявками.

И Мэдисон с интересом выслушала его рассказ о том, как врачи используют пиявок, чтобы те высасывали лишнюю кровь из ампутированных пальцев, которые снова пришили к руке.

– А тебе никогда не хотелось заняться медициной? – вдруг спросил Том.

– Стать сиделкой?

– Да нет, врачом, – тихо отозвался он, перебинтовывая ей ногу.

– Мне?! Врачом? – воскликнула Мэдисон таким тоном, что Тому все стало ясно.

Он нахмурился.

– Ты уже занималась речением двух людей. Почему бы не продолжить?

– Да, но один из моих пациентов умер, а другой… Роджер ненавидит меня за то, что я сделала для него. Он заявил, что у меня такие же способности ухаживать за больными, как у садиста.

Том фыркнул.

– Роджер просто тебе завидует.

– Мне? – снова удивилась Мэдисон.

– Конечно. От него исходит зависть, как вонь от рыбы, пролежавшей неделю на солнце. Роджер прекрасно знает, что ты умнее его, да к тому же красивее и добрее. Как он может вообще сравнивать себя с тобой?

– Со мной, – повторила Мэдисон, – с крутой девицей из Монтаны.

Том ничего не ответил и не извинился за то, что назвал ее так еще до того, как увидел. Он продолжал бинтовать ей ноги, и Мэдисон подумала, что он делает это слишком долго. Но пусть так держит ее ногу – или прикасается к ней – хоть всю жизнь.

Скоро стемнело. Они были совсем одни, а вокруг вздымались высокие скалы, и рядом текла река.

Мэдисон пристально смотрела на него. А если он сделает первый шаг? Ну, например, проведет рукой по ее бедру?

Том внезапно выпустил из рук ее ногу и поднялся.

– У нас два спальных мешка и одна палатка. Если мы ляжем спать в одной, так сказать, комнате, ты будешь посягать на мою добродетель?

Мэдисон хитро прищурилась.

– Смотря какого цвета у тебя белье!

– Красного, – быстро сказал он.

– Тогда нет, можешь быть спокоен.

– Извини, я перепутал. Черного! Мэдисон улыбнулась.

– Все равно нет.

– А если зеленого? – с надеждой спросил Том.

– Оставь свое белье в покое! Скажи лучше, что ты подашь мне на ужин? Я такая голодная! Могу съесть целую лошадь!

– А-а, вот теперь я, наконец, вспомнил! У меня белье цвета пони. Знаешь, такое белое, с коричневыми пятнами. Я похож в нем на лошадь. Ужасно похож!

  33