Особенно,... 
94 
Нахмурившись, она быстро задвинула ящики и вернула зеркало в первоначальное положение, когда услышала шорох снаружи «шкафа». Войдя в комнату, она увидела стоявшую там леди Верту.
— Оч-чень хорошо. Вы исследуете собственность принцессы.
Ария не собиралась позволять леди Верте думать, что эта женщина может ею помыкать.
— Как вы посмели войти в мою комнату без позволения? — сказала она, не скрывая свой гнев.
Несколько мгновений леди Верта казалась изумленной, но быстро оправилась.
— Со мной вы можете перестать играть. Я знаю, кто вы такая, вы еще не забыли? Нам необходимо поговорить о сегодняшнем вечере. Граф Джулиан уже приехал.
— Я ничего не буду с вами обсуждать. — Ария направилась к двери, ведущей в холл.
— Одну минуточку, — сказала ей вдогонку леди Верта, хватая Арию за руку.
Ария искренне ужаснулась этому прикосновению. В этот момент она не была новой американской Арией, строившей из себя принцессу. Она была принцессой.
Леди Верта отступила назад.
— Нам нужно поговорить, — повторила она, но в голосе ее не было уверенности и напора.
— Позовите моих придворных дам, — сказала Ария и отвернулась. — Мне нужно одеться к обеду.
К обеденному столу Ария надела длинное белое платье, расшитое тысячами речных жемчужин. Оно было с глухим воротником, длинными рукавами, очень чопорное, очень соответствующее этикету — никакого намека на чувственность. Бриллианты, сверкавшие в ее ушах, выбрала ей леди Верта, не показавшая Арии, где спрятаны остальные драгоценности, возможно, из страха, что американка стянет их под шумок. Леди Верта разыскала три пары самых малоценных сережек и дала их Арии.
— И это — все? — возмутилась Ария так, что только леди Верта могла это слышать.
— Мы — бедная страна, — насмешливо фыркнула леди Верта, и глаза ее засверкали злобой.
— Мы рады видеть, что вы уже полностью оправились от своей американской болезни, Ваше Королевское Высочество, — сказали почти в один голос ее остальные три придворные дамы, когда шли по комнате к Арии, а затем остановились, ожидая ее приказаний; они были готовы повиноваться малейшему движению ее пальца.
Одна из ее горничных для одевания посмотрела на нее оценивающим взглядом.
— Вы сейчас худее, чем были в Америке. Ария взглядом оборвала женщину.
— Вы будете держать ваши замечания при себе. А теперь начинайте меня одевать.
Арии было трудно скрывать свое нетерпение, ведь она знала, что может самостоятельно одеться в два раза быстрее. Длинные нижние юбки и многочисленное белье казались одновременно знакомыми и странными; она подумала, что последние следы американской Арии исчезают, когда придворная дама засунула ее ставшие теперь слишком короткими волосы в тиски плотного шиньона. Ее секретарь сидела на стуле позади ширмы, держа в руке распорядок дня принцессы.
— В девять часов утра — прогулка верхом; в девять тридцать вы посетите новую детскую больницу. В час дня у вас будет ленч с тремя представителями консульства, обсуждение контракта, предложенного Америкой, на продажу ванадия. В два часа дня вы окажете честь четырем рабочим-железнодорожникам, подарив им золотые часы. В четыре часа дня будет чай с женами представителей консульства. В половине шестого в Академии наук будет прочитана лекция о жизни насекомых северо-запада Балеанских гор. В семь часов вечера вы возвратитесь во дворец, чтобы подготовиться к обеду, который будет в половине девятого. И в десять…
— …будет конкурс джиттербага в бальной зале, — сказала Ария, отчего все в комнате застыли на месте.
Леди Верта бросила на нее уничтожающий взгляд.
— Это — одно из впечатлений Ее Королевского Высочества от ее поездки в Америку. Ее Королевское Высочество изволит шутить.
Женщины вежливо засмеялись, но при этом смотрели на Арию весьма странно: словно она и шутка — очень, очень странное сочетание…
— Никогда больше так не делайте, — еле-еле слышно прошипела леди Верта.
Позже, когда Ария вошла в столовую, все замерли. Они молча смотрели на нее, словно ждали от нее знака, как себя вести. В отсутствие короля тон всегда задавал наследный принц или принцесса.
Ария сделала глубокий вдох.
— Ну, Фредди, — сказала Ария своему двоюродному кузену, принцу Фердинанду, — я вижу, вы по-прежнему неважно воспитаны. Разве я не заслуживаю приветствия?
Он подошел и склонился над ее рукой.
— Мы все так волновались за вас, — сказал он по-ланконийски.
94 
