103 
– Адвокаты.
– Это сложно?
– Очень.
– Здесь, в городе?
– Да.
– У него есть состояние?
– Ну…
Она явно темнила, не будучи уверенной, стоит ли рассказывать мне о финансовой структуре своей жизни.
– Кэролайн, я уже знаю, что твоя квартира принадлежит доверительному фонду, который распоряжается от имени Саймона, и что она стоит два и три десятых миллиона долларов. Между прочим, ежегодные налоги на нее составляют девяносто тысяч.
– Откуда ты все это знаешь?
– Репортеры знают все. Итак, я хочу просмотреть распоряжения Саймона в адвокатской фирме. Ну, скажем, сегодня в час дня. Позвони им, пожалуйста, объединим усилия.
Она сообщила мне название фирмы.
– Одна из лучших.
– Не понимаю, чем может помочь адвокатская фирма, – сказала она. – Это просто куча счетов и бумаг.
– Ну что ж, взгляни на это дело так: ты сняла что-то на пленку, потом Саймон ее забрал. Если бы он ее уничтожил, у нас не было бы сейчас неприятностей. Если бы он отдал ее, это, по твоим словам, противоречило бы его характеру. У него не было причин продавать ее, денег ему хватало с избытком. По-моему, это означает, что он сохранил пленку, он ею дорожил. Быть может, в своем финансовом плане он сделал…
Кэролайн рассмеялась:
– Саймон? Да он ничегошеньки не мог держать в порядке. Он ужасно относился к деньгам. Ничего в этом не смыслил.
– А ты-то сама что-нибудь смыслишь в денежных делах?
– Нет, но я сразу вижу, если кто-то смыслит.
– Например?
– Например, Чарли, – быстро ответила она.
– Понимаю. Это, несомненно, еще одна причина выйти за него замуж. – Это был идиотский разговор; я валялся в своей спальне, смотрел на фотографию жены и слушал женщину, с которой спал, как она сравнивала своего покойного мужа с женихом. – Возможно, фирма оплачивает сейф для хранения ценностей или что-нибудь, о чем ты не знаешь.
– Возможно.
В ее ответе слышались сомнение и нежелание иметь дело с юридической фирмой.
– Почему ты сама не распоряжаешься деньгами? – продолжал настойчиво расспрашивать я. – Я хочу сказать, они могли бы обокрасть тебя подчистую, понимаешь?
– Ты думаешь?
– Конечно, они на этом собаку съели.
Это подействовало. Время – час. Угол Пятой авеню и Сорок девятой улицы.
– Как я тебя узнаю? – спросила Кэролайн.
Шутки. Мы по-прежнему шутили.
Я стоял на парадном крыльце, наблюдая за паром, образующимся на холоде от моего дыхания, и прикидывал, каких неприятностей мне следовало вскоре ожидать. Мне определенно предстоит крупный разговор с Хэлом Фицджеральдом. Наверно, и с Хоббсом у меня скоро состоится неприятная беседа. Однако я надеюсь, что хотя бы мы с Лайзой обойдемся без такого разговора. Возможно, мужчинам нравится стоять на крыльце, размышляя о скверных новостях; возможно, во время оно какой-нибудь фермер – противник отделения американских колоний от Англии стоял на этом же самом крыльце или на том, что находилось на этом месте ранее, прилаживая свои деревянные челюсти или почесывая сифилитическую промежность и терзаясь по поводу революции, и смотрел свысока на грунтовую дорогу или поле и видел, как генерал Джордж Вашингтон проезжает мимо верхом на лошади. История пожирает лучших из них. У меня болели пах, ребра и голова, но как после игры в футбол; после нее все чертовски болит, но испытываешь тайное удовольствие. Боль напоминает вам, что вы трехмерны и занимаете место во вселенной, вы – некто, с кем миру приходится считаться. С другой стороны, я совершенно не хотел общаться с миром со своего парадного крыльца. Двое деловых ребят могли вернуться, а за моей стеной никто не увидит и не услышит, что они будут делать. Они знали, где я живу.
Поэтому я решил провернуть одно небольшое дельце, прежде чем отправиться в адвокатскую фирму Кэролайн. Я проковылял по дорожке, по тоннелю и через калитку и завернул за угол Восьмой авеню. Шел ли кто-нибудь за мной по пятам? Наверняка существовал способ выяснить это. Я нырнул в один из тех книжных магазинов, торгующих альтернативными видеокомиксами, которые специализируются на японской мультипликационной порнографии. Я пробыл в магазине несколько минут, купил дешевый видеомагнитофон, содрал упаковку и этикетку, выбросил мусор и вышел с видеомагнитофоном в руках. Потом я отправился в гастроном и попросил бумажный пакет; меня могли видеть выходящим из гастронома на зимнее солнышко и запихивающим видеомагнитофон в бумажный пакет, который я сунул под мышку; так я брел в течение минут пятнадцати прочь от своего квартала.
103 
